Может быть, в море парень мысленно спорит со мной? Если тебя одолевает скука, думает он, наверное, сделай так, чтобы изгнать ее из жизни. И еще: наша страна не становится раем, а катится в тартарары — или что-нибудь в этом роде. Время от времени парень переставал работать руками и ногами и покачивался на волнах, лежа на спине. Я подумал, что он похож на огромную хищную рыбину, у которой в пасти притаилось несколько рядов острых, как бритва, зубов. Но если он акула, то никакой подходящей жертвы поблизости не было. Никто больше не заплывал так далеко, все остальные плескались возле самого берега.
Я не плавал со студенческих лет. Хотя нет. Один раз, вскоре после женитьбы, когда еще не родился наш старший, мы ходили вдвоем с женой в городской бассейн. Она плавала куда лучше, чем я, и намного быстрее. Меня хватало максимум на пятьдесят метров, а жена запросто проплыла бы и в десять раз больше. Помнится, она сказала тогда: «Если ты будешь тонуть, я тебя спасу».
Ничего, я и без нее не утонул. Держусь на плаву сам. Достаточно было С. протянуть мне руку, и я выкарабкался.
Я снова посмотрел на море. Теперь из воды торчало уже несколько голов, и я не мог различить, где там парень. Может, он нырнул? Жены у такого, конечно, нет. И не думаю, что он где-то когда-то работал. Не похоже на то. Почему у парня такой вид — будто у него вообще нет прошлого? Какой-то он неживой, прямо не верится, что за плечами у него прожитые годы. Создается ощущение, что он с самого рождения жил один, ни с кем не общаясь, даже в его связь с С. поверить трудно.
Я окинул взглядом морской простор. Только небо и вода — нет, далеко-далеко белела стая чаек, то падая на волны, то вновь взмывая к облакам. Наверное, там отмель, и во время шторма на том месте вздымаются пенные буруны. Но сейчас море везде было одинаковым. Да, так и не отправился я в плаванье. Где мне, человеку, которого и искупаться-то не заманишь, вырваться за линию горизонта? О, я прекрасно понимаю, в чем мой изъян. Мне недостает решимости. Я потому так и тянул с уходом в море, что жизнь не тряхнула меня как следует. Бросил работу, ушла жена — все это так, но по-настоящему меня еще все-таки не прижало. Вот С. — тот сразу смог припереть меня к стенке.
Я живу в мире фантазий. С тех самых пор как остался один, в течение трех долгих лет я ни разу не столкнулся с реальностью, и эта искусственная, ненастоящая жизнь продолжается до сих пор. Как только я понял, что голодная смерть мне не грозит, что я как-нибудь проживу и в одиночестве, все напряжение куда-то схлынуло. Я утратил почву под ногами, и больше у меня ни в чем нет уверенности. Все кажется мне продолжением одного и того же бесконечного сна — эти незнакомые края, горная вилла на лесистом берегу озера, телефонные звонки С., живущий под одной со мною крышей парень, приблудная дворняга, трехразовое питание, набитое купюрами портмоне оленьей кожи, таинственная бандероль.
Прожитые сорок лет словно бы и не имеют ко мне никакого отношения, их как будто и не было. Вырастившие меня родители, их старость и смерть, старший брат, двадцать пять лет просидевший за одним и тем же столом в мэрии, младший брат, погибший во время пожара, места, где я жил, знакомые, жена и дети, вереница крупных и мелких событий, составлявших когда-то мою жизнь, — до всего этого мне дела больше нет. Передо мной бескрайнее небо и бескрайнее море, залитый солнцем мир, в котором нет места тени. Насколько хватает глаз, катятся волны, над ними — невидимый пар, беззвучно сталкивающиеся атмосферные потоки. Вспыхивающие над морем солнечные блики слепят меня, пронизывая светом все мое тело, наполняют душу трепетом и радостным волнением. Я свободен. Ни С., ни этому парню, ни вообще кому-либо из живущих на земле такая свобода и не снилась. И я без сожалений расстаюсь с мечтой о работе на сейнере — она легко растворяется в бездонном синем небе. Теперь будем решать, как жить дальше. В течение краткого мига я вижу оскаленную пасть невиданной гигантской рыбы, слышу свист урагана и бешеный рев яростной толпы... Если бы из порта сейчас уходило судно, я бы не задумываясь уплыл на нем куда глаза глядят. Пусть хоть грузовое — наплевать. Есть отличный, древний как мир способ бегства: спрятаться в трюме и сидеть там до тех пор, пока корабль не отойдет от гавани подальше, а потом можно вылезать на палубу — и будь что будет...
Вдруг я заметил, что парень уже на пляже. Наплававшись, он теперь лежал на песке, подставляя тело жгучим лучам солнца. Его сразу можно было отличить от остальных — выдавали обычные, не купальные, трусы и белая незагоревшая кожа. Если он не хочет выделяться из толпы, ему надо поскорее загореть. И тогда, сколько бы он ни торчал на площади перед вокзалом, подозрений ни у кого не возникнет — обычный паренек, приехавший отдыхать на море, здесь таких тысячи.
Когда трусы подсохли, парень встал. Стряхнул прилипший к телу песок, надел штаны и рубашку, пригладил волосы и, держа туфли в руках, двинулся к высокому берегу. Обрыв заслонил его, и снова я увидел парня уже наверху. Цвет лица у него пока не изменился, наверное, загар проступит завтра.
— Ох, хорошо, — сказал парень. — Просто здорово. — Он сел за стол и продолжил прерванный обед. — Море здесь совсем чистое.
Я зажег сигарету и посмотрел на морскую ширь, потом снова перевел взгляд на парня. Его лицо казалось совсем детским — наверное, из-за мокрых волос. И на этого мальчишку С. возлагает столько надежд? Это что, символ их идей и устремлений? Опять меня заносит. Может быть, я вообще напридумывал себе невесть что. Нафантазировал про какие-то тайные замыслы, которых, поди, и в помине нет, и теперь сам себя накручиваю... Нет, это не фантазии.
Подобрав все до последней крошки, парень тщательно вытер рот и пальцы — для этого ему потребовалось несколько салфеток — и запил обед стаканом воды.
— Спасибо, все было очень вкусно, — сказал он.
— Ну что, поедем потихоньку? Уж больно здесь жарко.
— Поедем.
Я заплатил по счету и пошел следом за парнем к стоянке. От раскаленной на солнце щебенки полыхнуло таким жаром, что у меня даже голова закружилась. А в машине вообще было как в печке. Я открыл дверцы, врубил кондиционер на полную и подождал, пока из салона не уйдет нагревшийся воздух, только потом мы сели внутрь.
Солнце стояло в зените, жара достигла высшей точки. В небе — ни тучки. Дождя сегодня явно не будет. Опять было не продохнуть от пыли — как будто и не лило вчера до глубокой ночи. По шоссе сплошным потоком шли машины, и мы еле тащились.
Парень, похоже, был в прекрасном расположении духа. Опять рассвистелся. Во мне росло раздражение. Не прошло и суток, как я увидел его впервые, а он мне уже успел до смерти надоесть — говорить ни о чем серьезном не желает, даже имени не называет, тоже мне. Устал я подыскивать нейтральные темы для разговора, прощупывать его, пытаться что-то выведать. Теперь меня волновало только одно — содержимое бандероли, засунутой в бардачок. При одной мысли о том, что там, внутри, странный ток проходил по плечам и рукам.
Пожалуй, завалюсь-ка я спать, когда вернемся на виллу. Поставлю кресло на прохладную террасу и продрыхну до самого вечера, окруженный щебетанием птиц и стрекотом цикад. А этот пускай делает что хочет. Пусть сам развлекает себя как знает: смывает в душе впитавшуюся в кожу соль, отправляется на прогулку с собакой или торчит у себя наверху взаперти. Мне до него дела нет. Все разъяснится в свое время. Недолго ждать — каких-нибудь несколько дней.
Вдруг парень сказал:
— У каждого человека своя дорога в жизни. По-моему, так.
Я не сразу сообразил, что это он отвечает на мои вопросы. Искоса взглянув в его лицо, я подождал, не скажет ли он чего-нибудь еще, но парень молчал.
Солнце начинало клониться к закату, и терраса оказалась в тени. Но времени до вечера оставалось много, и косые лучи еще ярко освещали стволы деревьев. На берегу озера наверняка продолжало жарить вовсю. Я лежал, удобно устроившись на двух шезлонгах, и не спеша оглядывал все вокруг. Взгляд был слегка затуманен после сна.
Над травой порхали бабочки, они прилетели сюда из-за горы, с болота. Пока на вилле не было парня, я успел хорошо изучить окрестности. Изучать, правда, особенно было нечего. Все речушки и ручейки впадали в озеро, отлогие склоны гор заросля высокими травами. Тут не заблудишься даже самой темной ночью — достаточно взобраться на любой из холмов и посмотреть, в какой стороне озеро. Вершины гор покрыты густым лесом, в котором найти человека не так-то просто.
Сколько это я проспал? Никак не меньше часа. Собака лежала, свернувшись, у моих ног и мирно
