Она снова почувствовала приступ тошноты и прижала руки к животу и ко рту, пытаясь перебороть это чувство.
– Мама, я не могу понять... Ты должна объяснить мне... Она в отчаянии смотрела на мать, требуя ответа. Джинни изменилась в лице. Потупив взор, она молчала долгое время, раздумывая над ответом. Когда она заговорила, голос ее был спокойный и ровный.
– Ты никогда не была замужем, детка. Ты не можешь знать, что происходит между мужчиной и женщиной...
– Нет! – воскликнула Вилли. – Я не могу верить тебе. Я знаю, это Нил заставляет делать тебя все эти гадкие вещи! Ради Бога, скажи мне правду! Если это так, мы не можем больше оставаться здесь, если он обращается с тобой, как с обыкновенной проституткой. Мы должны уйти отсюда!
Джинни покачала головой. Ее топазовые глазам были переполнены болью.
– Это не так легко, родная, – она вздохнула. – Когда-нибудь ты поймешь, что в жизни нет ничего только белого или черного. – Она устало прислонилась к столу. – Это не то, что ты думаешь... – Вдруг она посмотрела прямо в глаза Вилли и сказала жестко: – Может, мне нравится все это...
– Нет! – в отчаянии воскликнула Вилли. – Этого не может быть! Ты говоришь так, потому что думаешь, что мы нуждаемся в нем. Это не так, мама! Я знаю, ты вышла за него замуж, потому что хотела дать мне то, чего у нас не было! Но я не нуждаюсь в этом, мама. Мы можем обойтись и без Нила!
– Нет, Вилли. Ты не права. Мне нужен мужчина. О, Боже! Милая, как я люблю тебя! Я не хочу, чтобы ты думала про меня, что я... нехорошая. Пойми, мне трудно быть одной! То, чего желает Нил, мне нравится... – Она пожала плечами, всем своим видом давая понять, что разговор закончен.
Резко повернувшись, Вилли ринулась из кухни. Она больше не в силах была слушать, как легко ее мать рассуждает о своем поведении. Вбежав к себе в спальню, она захлопнула дверь и включила кондиционер. Потом упала на кровать, натянула покрывало и закрыла глаза. Ей так отчаянно захотелось, чтобы как в сказке у нее появился бы сейф, полный денег. Но она прекрасно понимала, что волшебства в жизни не происходят.
Завернувшись в покрывало, словно в кокон, она вспомнила ужасные снимки и слова Джинни о том, что она получает удовольствие от развратных сексуальных оргий Нила. Она с ужасом и удивлением спрашивала себя, действительно ли ее мать довольна такой жизнью?
Потом она вспомнила Джедда и свое сильное влечение к нему. Одно лишь его прикосновение уже возбуждало в ней безумное желание. Кто знает, может, и ей нравится секс?
Вилли сидела в юридической конторе Коллендера, Хоуджа, Ринглея и Вайта – сюда ее направили на практику, и сейчас она ждала, когда ее проинформируют о работе, которую она должна будет выполнять. Обстановка здесь напоминала ей сцену из романов Чарльза Диккенса, скорее всего, 'Большие ожидания'. Вещи из красного дерева и латуни были старинными, такими же казались и портреты компаньонов в сером, смотревших из массивных рам сквозь свои строгие очки. Коллендер и Вайт уже умерли примерно десятилетие тому назад, но их имена по-прежнему стояли на золотой дощечке обитых кожей дверей. Контора находилась в Бостоне на Стейт-стрит. Попавшему сюда казалось, что в затхлой атмосфере этого отделанного старым деревом помещения время остановилось. Царивший здесь дух совсем не соответствовал бурному темпу жизни города. Эта контора в юридическом мире Бостона была известна своими традициями. Ее девиз: 'Звони и жди'.
Думая, что плата будет незначительной, а часы покажутся долгими, Вилли не очень хотела работать здесь. Но все-таки она понимала, что летняя практика в фирме Коллендера, Хоуджа, Ринглея и Вайта придаст ей солидности при поступлении в Гарвардский университет. Ей не хотелось находиться в Палм- Спрингс, и эта учеба давала возможность держаться подальше оттуда.
После того ужасного дня в спальне матери Вилли желала быть вдалеке от нее. Где-нибудь на Востоке. Не в Калифорнии. Она знала, что в разгар лета, без помощи Нила будет невозможно поступить в университет. И прежде, чем попросить его о помощи, она долго и упорно размышляла. И, наконец, решилась. Нил был очень польщен, что Вилли приняла его предложение. Он позвонил нескольким своим друзьям на Востоке, превознося ее школьные успехи. Через несколько дней Вилли была зачислена на подготовительные курсы Гарварда.
Это означало, что для нее открывается страница в жизни, наполненная новыми интересами и успехами. От летней же практики она ожидала большего, чем могла дать, по ее мнению, работа в фирме 'Звони и жди'.
Около четырех часов пожилой секретарь подвел Вилли к столу Боудлея Хоуджа – одного из компаньонов фирмы.
– Добрый день, сэр! – протянула руку Вилли, как только он поднялся со стула.
Хоудж, попечитель Гарварда, удивленно приветствовал ее. Ему показалось, что он полностью лишился своей бдительности, если позволил девушке проходить практику в своей фирме. С первого взгляда она ему не понравилась.
Хоудж был сухопарым седеющим мужчиной. Его возраст Вилли определила примерно между пятьюдесятью и семьюдесятью.
Хоудж некоторое время разглядывал Вилли сквозь свои очки в золотой оправе. Казалось, он не ожидал, что увидит такую молодую и красивую девушку. Таких он считал легкомысленными и бездеятельными. Он попросил секретаршу принести личное дело Вилли, и чем больше в него вчитывался, тем больше удивлялся.
– Хорошо, мисс Делайе, – сказал он, наконец. – Ваши успехи удовлетворительны. Даже более, чем удовлетворительны. В ваши обязанности будет входить ведение каталогов в нашей библиотеке. И помощь нашим коллегам. Вы будете работать с моим сыном, который тоже проходит летнюю практику в нашей фирме. Моя секретарша представит вас сотрудникам и введет в курс дела.
Сейчас пришло время удивляться Вилли. Разговор был уже закончен, но не было задано ни одного вопроса. Она встала и несколько замешкалась, не зная, что делать дальше. Хоудж встал, сердечно пожал ей руку и сказал:
– Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, не стесняйтесь обращаться к нам. В фирме 'Коллендер, Хоудж, Ринглей и Вайт' умеют заботиться о своих сотрудниках.
В первый же день работы секретарша Хоуджа представила Вилли каждому сотруднику фирмы,
