Когда они очутились в спальне, Пол молча притянул ее к себе и впился в губы долгим, требовательным поцелуем. Кей ощутила грубую настойчивость в этом внезапном взрыве страсти, но не противилась – она все еще была возбуждена танцем и чувствовала в стремлении Пола немедленно обладать ею, уничтожить воспоминания об Эндрю Джерроне первые признаки каких-то собственнических эмоций. Они два года пробыли вместе, и Кей всегда была твердо уверена, что ей все равно, любит он ее или нет, но теперь отвечала все с большей пылкостью на внезапное, хоть и безмолвное признание в любви.
Они молча срывали друг с друга одежду, оставляя ее, беспорядочно разбросанную на полу так, что к кровати протянулись две неровных дорожки, и, сплетясь, рухнули на постель. Каждое прикосновение, каждая ласка воспламеняла их все сильнее. В Кей разгоралось безумное желание принять его в себя, поглотить, слиться воедино. Она впилась ногтями в его спину, оставляя кровавые борозды, пока Пол врезался в нее снова и снова, а когда наконец взорвался глубоко внутри, Кей словно взлетела в небо на гребне волны наслаждения, помедлила несколько мгновений и уплыла вдаль по длинной сверкающей реке ни с чем не сравнимых ощущений.
Утром, когда они еще лежали обнявшись, Пол признался:
– Пока я не увидел тебя с ним… готовую отдаться… не сознавал, как много ты значишь для меня! Я уже перенес одну потерю и так и не сумел оправиться. Если потеряю и тебя, Кей, не смогу этого пережить.
Кей слишком долго была без любви и отчаянно хотела верить, что наконец нашла ее.
– Даже если бы я провела с ним ночь, это еще не значит, что ты меня потерял.
– Значит, ты была готова спать с ним. Кей вовсе не собиралась лгать.
– Эту ночь? Если бы ты не приехал? Скорее всего. И думаю, что знаю, почему.
– Его деньги.
Только сейчас, объяснясь с Полом, Кей поняла сама, что могло толкнуть ее в объятия Эндрю. Танец в темноте, среди тропических зарослей, воскресил давно похороненные воспоминания о ночи, когда Трейн подверг мать невыносимым унижениям. Кей подозревала, что неудовлетворенная жажда мести в отношении богатого человека, превратившего мать в рабыню, вызвала желание взять верх и покорить Энди Джеррона.
– А возможно, – добавила она, – я считала, что должна переспать с ним во имя науки. Лора ужасно боится, что Энди закроет тему и, кажется, надеется, что я могу заставить его выписать чек на кругленькую сумму.
– Точно как ты очаровала когда-то меня, – небрежно бросил Пол.
Кей пропустила реплику мимо ушей.
– Не могу понять лишь одного – почему Лора настолько не уверена в себе? У нее так много собственных денег!
– Но она не имеет права единолично ими распоряжаться. Все расходы должны быть одобрены братьями. В этой семье у мужчин полный контроль над всеми средствами. Так было всегда с тех пор, как первый Джеррон написал завещание.
– И она не может его оспорить? Это, по-моему, вообще незаконно.
– Лора пыталась. Но, к несчастью, условия завещания не могут быть нарушены, и ей приходится смиряться.
Кей почувствовала прилив жалости к Лоре, вспомнив, как они были близки в первые месяцы дружбы. Несмотря на материальное благополучие, у Лоры было нечто общее с матерью Кей – обе могли жить спокойно и без забот, только подчиняясь мужчинам.
Совещание началось после завтрака и продолжалось весь день и половину следующего. Были показаны километры черно-белой пленки; демонстрация сопровождалась пояснениями Пола и Лоры относительно целей работы, достигнутых результатов и способов изучения сексуальных взаимодействий мужчин и женщин. Среди наиболее консервативных членов правления послышалось потрясенно-брезгливое перешептывание, как только на экране появилось изображение молодых пар, занятых любовными играми или сплетавшихся в страстных объятиях, но поскольку показ то и дело прерывался сухим изложением научных фактов и описаний обычных физиологических реакций, связанных с сексом, а также потоком данных относительно температуры тела, частоты пульса, гормонального равновесия или измерений энцефалографической активности, впечатления чего-то непристойного быстро рассеялось. То, что сначала казалось порнографией, быстро превратилось в контраст света и теней, связанный с черно-белыми таблицами и сухими выкладками.
За обедом и ужином Кей виделась с Энди Джерроном, но тот не делал попыток заговорить и все время проводил с Элси. Кей была рада за девушку, хотя сомневалась, что эти отношения разовьются во что-то более серьезное.
В воскресенье, после того, как весь материал был представлен, Лора подвела итоги, заявив, что настал час, когда нельзя больше замалчивать проблемы, связанные с сексом, и необходимо изучать их наряду с другими аспектами человеческой биологии и поведения.
Конференция закончилась, но никакого определенного решения вынесено не было. Ученым объявили, что правление фонда вновь собирается на следующей неделе, чтобы обсудить, стоит ли выделять дополнительные субсидии. Кей считала, что совещание прошло успешно. Замечания большинства членов правления доказывали, что те отринули пуританские предрассудки и признали законность научных целей работы. Однако последнее слово по-прежнему оставалось за Энди Джерроном, а он в своем выступлении ничем не выказал своих истинных намерений, просто поблагодарил всех за то, что нашли время приехать, и сказал ученым, что их усилия высоко оценены.
Но когда Кей отправилась в свою комнату, чтобы собрать вещи, Энди успел перехватить ее.
– Жаль, что у нас не было времени лучше познакомиться. Такое хорошее начало и потом… ничего.
– Еще успеем, – пообещала Кей, – если не закроете работу.
Энди медленно, широко улыбнулся.
– Пожалуй, только это и может повлиять на мое решение, хотя я был бы еще более расположен к проекту, знай, что после того, как вы найдете все решения проблем секса, устроите еще одну демонстрацию… – Он наклонился ближе. – Лично для меня. Трудно сосредоточиться, когда вокруг так много
