Кей даже пошатнулась от столь неожиданного обвинения и не сразу нашлась, что ответить.
– Именно поэтому ты пришла сюда, отплатить мне за…
– А ты что думала? – огрызнулась Сильвия. – Не хотелось уезжать из города, не высказав, какой паршивой лицемеркой я тебя считаю! Читала мне благочестивые проповеди, несла всю эту чушь насчет самоуважения, а сама помогаешь продавать грязь, заставляющую мужчин забыть об уважении к женщине.
Кей в полном недоумении потрясла головой.
– Ничего не понимаю, Сильвия. Сердишься на журнал, который прославляет красоту женского тела, злишься на меня, поскольку я считаю, что каждая женщина имеет право выбирать по собственной воле, стоит ли без стыда и притворства гордиться этим. А сама позволяешь сотням и тысячам мужчин делать с тобой все, что им угодно!
Бледное лицо Сильвии залилось краской; глаза сузились и превратились в щелки.
– Моя личная жизнь тебя не касается. Я никому не причиняю зла; в отличие от тех, кто наживается, превращая всех женщин в объекты сексуальных игр! Неужели не понимаешь, Кей? Мужчины, которые заводятся от этих картиночек, никогда не научатся смотреть на нас как на людей.
– Просто ушам не верю, – пробормотала Кей, – что именно ты повторяешь эту ерунду!
– Так вот лучше тебе поверить, крошка. Я должна была снять груз с души, прежде чем смыться из города.
Сильвия запнулась, глаза подозрительно заблестели.
– Иисусе, мне так не хватало тебя, Кей. Кей рванулась к подруге:
– Тогда будь сама собой, я сделаю то же самое, а остальное неважно.
– Нет, – с прежней враждебностью возразила Сильвия. – Не выйдет, потому что я не знаю тебя теперешнюю – только лицемеры могут здесь работать.
Волна гнева охватила Кей. Она сделала все, но Сильвия, казалась, твердо вознамерилась оскорбить ее.
– Думаю, я имею право верить во что-то другое и иметь свое мнение, не боясь получить ярлык лицемера, – отрезала она.
– Лицемер, Кей, это тот человек, который делает одно, а говорит другое. Ты расписываешь, как много хорошего в «Томкэте» и объясняешь, что там прославляют женскую красоту. – Воинственно выдвинув подбородок, Сильвия надвигалась на Кей. – Но я что-то не вижу тебя на страницах этого журнала! Если считаешь «Томкэт» таким потрясающим изданием, почему не пойти до конца и не показаться людям, в чем мать родила?
– Я могла бы! – выпалила Кей не думая, лишь чисто интуитивно защищаясь.
– Ну конечно, – иронически кивнула Сильвия, – ты вполне могла бы… а я вполне могу стать монахиней.
Она пошла к двери, но у выхода обернулась:
– Пока, Кей. Жаль, что не сумела помочь тебе. Язвительные слова подруги эхом отдавались в мозгу Кей еще долго после ухода Сильвии. Кто из них двоих больше нуждался в помощи? Кей всегда считала, что Сильвия. Но теперь она уже не была так уверена.
– Я могла бы! – громко повторила она пустой комнате.
Орин сразу согласился принять ее, но прежде, чем Кей успела объяснить причину прихода, захотел выслушать еженедельный отчет о всех выступлениях. Кей рассказала о речи на съезде издателей газет в Нью-Орлеане, о нескольких интервью на телевидении. Орин молча кивал, сидя, как всегда, в центре огромной круглой кровати, в темно-золотой с коричневым пижаме осенних тонов.
– Ты многое успела, – заключил он. – Прекрасная работа! Хотя кое-что мне не нравится.
– Что именно? – расстроилась Кей.
Она знала, что трудится не покладая рук и с неплохими результатами. Тираж «Томкэта» увеличился на двадцать процентов, в значительной мере благодаря усилиям Кей.
– Джил говорит, якобы ходят слухи насчет того, что эти ловкачи из «Козмо», хотят переманить тебя вести колонку для молодых женщин и вроде бы кинокомпания собралась отправить тебя в Голливуд на кинопробы.
Кей весело засмеялась.
– По-моему, я начинаю приобретать широкую известность! Именно это вас беспокоит?
– Меня волнует то, что ты можешь принять одно из этих предложений.
Кей снова расхохоталась.
– У меня нет актерского таланта, О. О., а даже если бы и был, все это неинтересно. Кстати, не бойтесь, что я уйду в другой журнал. Неужели воображаете, что у меня нет представления о лояльности? Вы дали мне настоящий дом, когда идти было некуда!
– Ну, с моей души просто камень упал, – улыбнулся Орин.
– Только я хотела взять на себя еще одну обязанность.
Кей оперлась локтем о меховое покрывало.
– Собираешься попробовать вести колонку?
– Нет, – покачала головой Кей, – хочу быть «кошечкой».
