самыми невероятными углами, пытаясь поймать девушку в кадр, какие бы причудливые позы она ни принимала.
Наконец Кей вообще забыла о камере и опустилась на колени, рассматривая выброшенную приливом розовую раковину, снова легла на кромку прибоя, позволяя воде лизать ноги, ляжки, заветное местечко между бедер. Потом выгнула спину, наслаждаясь приятным ощущением легкой щекотки, концы волос, чуть касаясь лопаток, гладили кожу. Вопли Берта: «Сенсационно…! Убийственно!» сливались с шумом прибоя.
Наконец Кей поднялась и побежала по берегу, ошеломленная великолепным чувством свободы, хотя Берт прыгал и скакал вокруг нее, щелкая затвором, и очень удивилась, когда перед ней вырос О. О. и преградил дорогу.
– Закончим, Кей, – объявил он, накидывая ей на плечи помятый шелковый халат. – У нас пленки больше, чем надо. Ты просто невероятна!
Кей, словно в тумане, но охваченная ощущением странного торжества, пошла по берегу к ступенькам, высеченным в скале и ведущим к летнему дому О. О. Он был построен таким образом, что казался почти продолжением поднимающейся из моря скалы. С фасада поднималась густая кипарисовая роща, скрывающая его от идущей вдоль берега дороги; традиционный мавританский стиль напоминал о дворце из арабских сказок. Но задняя сторона дома была целиком открыта солнцу, выходила на океан и представляла собой стеклянную стену, армированную стальной проволокой.
Кей и О. О. вошли в дом и застали целый взвод слуг, хлопотливо вставлявших свечи в настенные канделябры, – электрическое освещение во время вечеринок в доме О. О. допускалось только в кухне и помещениях для слуг Ибрагим, мажордом, который командовал марокканским домом, поспешил к О. О. с каким-то вопросом, а Кей поднялась по винтовой лестнице в свою комнату, одну из двенадцати, выходивших в коридор с мраморными панелями. Кей предположила, что гости уже начали готовиться к рождественской вечеринке, до которой оставалось всего часа два. На праздник уже приехали Джил и несколько будущих «кошечек», одна из которых, Аманда, роскошная брюнетка, видимо, претендовала на роль очередной пассии О. О. Рядом с комнатой Кей поселилась французская кинозвезда, а спальня напротив была отведена звезде рока Тине Уорнер, прилетевшей из Лондона, Мик и Бьянка Джаггеры, снявшие на неделю соседнюю виллу, должны были прийти вечером, как и половина Голливуда, прибывшая сюда и поселившаяся в местной гостинице за счет О. О… Приглашены также были здешние эмигранты, магнаты и некоторые члены марокканской королевской семьи. Даже король Гасан мог прийти, хотя гостей предупредили, что он будет инкогнито и узнавать его не рекомендуется.
Войдя в спальню, Кей обнаружила на постели великолепный «кафтан» – нарядное марокканское платье из золотой парчи с множеством крохотных речных жемчужинок, нашитых на лиф. Рядом лежала деревянная шкатулка с крышкой на шарнирах. Приподняв ее, Кей увидела записку, написанную аккуратным до отвращения почерком О. О.:
«Это нужно завтра возвратить в королевский музей, но сегодня повеселись как следует».
Вынув листок бумаги, Кей увидела нечто, выглядевшее, как ожерелье из крохотных золотых колокольчиков. Когда девушка подняла украшение, звон оказался настолько мелодичным, что она засмеялась от удовольствия, ощутив себя героиней волшебной сказки в золотом платье и магических амулетах.
Только приняв ванну, одевшись и распустив по плечам сверкающие волосы, Кей поняла, что колокольчики были не ожерельем, а чем-то вроде венчика, обхватывающего лоб.
Кей встала перед зеркалом и, глядя на свое отражение, подумала, что теперь в самом деле похожа на марокканскую принцессу, одетую для какого-то древнего ритуала. К тому времени, как она, грациозно скользя, спустилась по лестнице, низкий салон переливался отблесками сотен свечей. Чувственная, жалобная мелодия разливалась в воздухе, – О. О. пригласил оркестр марокканских музыкантов. Одна из них, закутанная в шаль женщина, держала небольшой барабан, обтянутый кожей, и выбивала томительный, пульсирующий ритм. Женщина подняла голову. Кей, внимательно наблюдавшая за ней, заметила, что лицо ее было почти целиком покрыто татуировкой. Оглядывая комнату, Кей увидела Джил в черном бархатном платье с высоким воротом, зато, когда она повернулась, оказалось, что красивая прямая спина открыта до самого верхнего изгиба ягодиц. Эффект был ошеломляющим. Кей про себя поинтересовалась, уж не выбрал ли О. О. наряд и для Джил.
Рядом появился Берт, с двумя бокалами шампанского, и вручил один Кей.
– За лучшую модель, которая у меня была когда-либо, – объявил он так громко, что слышали все присутствующие.
– Съемки в самом деле прошли великолепно!
Услышав голос О. О., Кей повернулась. Он потрясающе выглядел в смокинге с бриллиантовыми запонками, в сорочке из кремового шелка.
– И прежде, чем прибудут остальные гости, – добавил он, – я хотел бы пожелать всем счастливого Рождества. Этот вечер предназначен для веселья, и я хотел бы, чтобы вы хорошенько повеселились. Мы это заслужили. Он слегка поклонился в сторону Кей.
– И особенно Кей Уайлер, которая не только достойно представляет «Томкэт», но и вскоре украсит его страницы.
Просторный салон заполнили гости; английская речь мешалась с французской и арабской. Слуги разносили бесконечные бокалы с шампанским и подносы с закусками. Кей различала лица людей, о которых раньше только читала.
Эмигрантка из Америки, считающаяся самой богатой женщиной в мире, прибыла со своим любовником- подростком, черноглазым арабским мальчишкой в американских джинсах. Следующими были Мик и Бьянка Джаггеры, Джордж Харрисон и Джин Шримптон, высокая красавица-англичанка с глазами лани, по прозвищу «Шримп»[26] считавшаяся самой известной моделью: ее снимки украшали обложки модных журналов. Туземных музыкантов сменил рок-оркестр. Гости сгрудились на внешней террасе и начали танцевать. Аманда так энергично извивалась и трясла роскошными телесами, что местные бизнесмены начали заключать пари на то, как скоро ее груди вывалятся из платья без плечиков.
– Так много красивых женщин, – сказал Кей кто-то на ухо; повернувшись, она увидела высокого привлекательно человека в белом смокинге, оценивающе глядевшего на нее сверкающими глазами.
– Мы все привыкли к великолепным вечеринкам О. О., но эта кажется особенной, даже по его стандартам.
