– Ты сопротивлялась?
– Нет. Он говорил о каком-то удовольствии, но что-то я его не почувствовала.
– И не почувствуешь, пока будешь скована страхом и гневом. В следующий раз, – голос матери опустился до шепота, – не напрягайся, лежи тихо и спокойно. Тогда будет легче.
– Ну, уж нет! Я больше с ним не лягу! Ни за что! – вспыхнула Джулия. – Позвольте мне спать с вами в комнате братцев, мама.
– Нет, – решительно заявила леди Фредесвайд. – Этим ты только рассердишь его, а мы пока не знаем, что он за человек.
В конце концов, мать уговорила Джулию вернуться к себе в комнату и хорошенько выспаться, а утром все станет ей казаться не таким мрачным. Джулия неохотно пошла обратно в спальню.
Огонь в очаге угасал, она подложила несколько поленьев, неторопливо разделась, оставшись в рубашке, и аккуратно сложила вещи на стул. Потом на цыпочках пересекла комнату и легла на высокую кровать, на которой спала столько ночей и значительная часть которой была занята ныне длинным мускулистым телом мужчины, и вдобавок норманна.
Джулия долго лежала без сна, слушая его сонное сопение. Потом глаза ее закрылись, и она, наконец, уснула.
Среди ночи она внезапно проснулась от собственного крика и села. Фальк тоже проснулся, повернулся к ней в темноте и тихо спросил, что случилось.
– Ничего, – ответила Джулия, ложась, – просто плохой сон.
Фальк почувствовал, что она дрожит. Дрова прогорели, в комнате стало холодно, а он во сне перетянул на себя почти все одеяло.
– Придвинься ко мне, – шепнул он.
– Зачем? – в ее голосе звучало подозрение.
Фальк вздохнул.
– Я согрею тебя и прогоню твой дурной сон. Так обычно делают мужья.
– Да ну! Ты удивляешь меня, норманн.
– Правда, англичанка? – Фальк перекатился к ней, потянул и прижал ее к себе. Фальк был весь горячий, и Джулия начала согреваться.
Они долго лежали так, не говоря ни слова, и лишь неровное дыхание выдавало усилия каждого держать себя в руках. Фальк лежал и думал, откуда на ней взялась рубашка. Ему помнилось, что прежде рубашки на ней не было, и еще – что он причинил ей боль. Но с этим ничего нельзя было поделать. Он вел себя максимально осторожно и бережно, как это требуется с девственницей. Она что же, совсем юная, если не знает, что происходит между мужчиной и женщиной? Вроде бы не очень, разговаривает вполне разумно, но… такая тоненькая, и груди такие маленькие и нежные. Сколько же ей лет?
– Скажи-ка, жена, сколько тебе лет?
– Что? – В тусклом лунном свете он увидел, как она подняла голову и смотрит на него. – Сколько мне лет? Двадцать два.
Он удивился.
– Да ты не такая уж и юная, могла бы уже понимать, чего мужчина хочет от женщины.
– Правда? – Джулия пожала плечами. А действительно, почему она ничего не знала? – Ты лучше скажи мне, муж, откуда я могла узнать про это?
– Что? – Фальк в недоумении смотрел на Джулию.
– Насколько я знаю, – ядовитым тоном продолжала Джулия, – Девушка должна быть чистой и невинной до самой брачной ночи. А когда эта ночь наступает, от нее требуют, чтобы она знала хитрости опытной шлюхи. Что, есть какой-то особый манускрипт, в котором я могла вычитать это? Может, монахи держат его на специальной полке под буквой «Б»?
Фальк заметил смех в ее глазах и ямочку на щеке.
– А что это за буква «Б»?
– Блуд, сир, что же еще? – сказала Джулия с невинным видом.
– О! – Он кашлянул. – Я виноват и прошу прощения, если… сделал тебе больно. – Он задумчиво помолчал, поглаживая ее гладкое плечо. – Есть один секрет, который ты должна узнать, малышка, потому что, даст Бог, у нас с тобой впереди долгая супружеская жизнь. И для нас обоих будет лучше, если мы проведем ее без лишних страданий.
Он дотронулся рукой до пушистого треугольника внизу ее живота, но она резко ударила по ней.
– е трогай меня!
– Я просто хотел показать…
– Нет!
– Клянусь, я не стану… я только пальцами…
– Нет, норманн! У меня там все болит. Не надо!
Джулия сжала ноги и вцепилась обеими руками в его запястье. Несколько сконфуженный, он отдернул руку. Никогда еще женщина не отказывала ему, наоборот, все были только рады. Он чувствовал, как она вздрагивает, и слышал, как сопит носом.
– Ладно, успокойся. Я не настолько бессердечен, чтобы приставать к тебе сегодня. Я же вижу, что ты…
