купить пакет молока. Отрезав горбушку большим складным ножом, стал, есть, словно это был любимый Оленькин «сникерс». Нужно открывать своё дело. Ремонтировать, собирать мебель, чистить канализационные трубы. Пойду сторожем в комок. Стабильная зарплата. Летом можно будет устроиться в строительную бригаду, вставлять пластиковые окна или делать евроремонт. Пусть Оля обижается, но так жить нельзя.
Мама, ты была права. Надо выжить. Работал бы кочегаром. И стаж шёл. Почему я послушал её? Не она отвечает за семью, а он. Законы рынка беззаконны. Нужно найти спрос и удовлетворить. Кочегар – это звучит гордо. …Строятся три дома около общежитий лесотехникума, завтра узнаю, может быть, нужен сторож или подсобный рабочий в ночную смену. Научусь. Носилки, бетон, раствор, кирпичи. Опалубка. Смогу.
Андрей оставил портфель у киоскерши. Со стаканчиком пошёл к самовару с кипятком. На пустом сидении лежала газета «Белозёрская неделя». Выйдя к остановки такси, принялся изучать объявления.
…Квартиры нам ненадо, стройматериал не требуется. Кошечку завести или хомячка? Волнистые попугайчики. А это что? «Требуется специалист по уходу за аквариумными рыбками». Позвоню? …Какой ты специалист? Не по разведению, а по уходу. Под лежачий камень пиво не подтечёт. Иди, звони, ихтиолог занюханный. …Работа постоянная. И рыбки у меня были. Даже чёрные меченосцы. Возможно, приняли кого-нибудь. …В лоб не дадут. А дадут – за дело. Прежде чем жениться, нужно было думать головой, а не…
Из окна трамвая увидел крышу бани. Здание старинное, старшекурсники говорили, что в нём когда-то располагалась стрелецкая дума. До революции устроили баню. Это лучшая баня в городе. Толик Бут, когда разгружали вагоны с углем, поведал, что иногда он водит девушек в номера, а всё это удовольствие, сто рублей. Вино можно взять с собой. Есть номера четырёхместные и двухместные. В будний день, когда мало посетителей, можно пару часов мыться, стирать бельё и прочее.
Однажды в воскресение долго стояли в банной очереди, вдыхая запахи мочёных берёзовых листьев, прокисшего пива и потных тел. Андрей сделал всё, как научил Толя. Положил в паспорт деньги, подошёл к женщине в белом. «Подождите, – сказала кротко и тихо. – Я вам кивну, назову номер кабинки». Оленька нервничала, когда Андрей повёл её за руку, забрав сумку с мочалкой.
Она раздевалась медленно оглядывая фанерные зелёные стенки каморки, краны и мутную лампочку с ореолом от пара у самого потолка. За стенкой тихо разговаривали и давились радостным смехом, булькала вода. Он ополоснул кипятком тазы, начал обливать скамеечки, решётки на полу, попросив её встать на скамейку, чтобы не замочить боты. …Залюбовался фигуркой жены, а та прижимала к груди руки с мочалкой и отворачивалась.
– Чо смотришь? – состроив гримаску глубокой обиды, махнула рукой. Андрей тоже начал снимать одежду, развешивая на крючья в крохотном предбанничке.
– Какая же ты… – задохнулся от глубинного счастья, входя в кабинку. – Просто чудо. – Оля всё ещё стояла на скамье, пытаясь детально рассмотреть краны, стены. – Маленькая Венера Милосская только с очаровательными ручками.
– Можно, я здесь постираю? – спросила девушка, ополаскивая голову. – Никто не станет нас ругать? … За двадцать минут успею. А дома посушу. Опять на меня так смотришь?
– Одень что-нибудь. Не могу смотреть на эту красоту. …Отвернулся. Ты – совершенство. …Ты – необыкновенная. Тебя надо рисовать на картинах.
Когда вышли из бани, Оля неожиданно спросила:
– Часто ты тут моешь девочкам спинки? – Андрей остановился.
– Первый раз, – рассмеялся, обнимая Олю за плечики.
Когда были деньги, они ездили в эту баню среди недели. Андрей покупал лимонад, Оля делала бутерброды. Знакомая тётка просила оставлять бутылки под столом у выхода. Давала номерок от четырёхместного номера, где был столик и низкие стулья. В парную ходили в простынях, закрывали дверь на засов и грелись, напитываясь жарким паром. Как-то пришёл с лекций. Оля напевала свою песню о четырёх неразлучных тараканах и сверчке. На голове чалма из полотенца. На шнуре висели его рубахи и её плавки. Она его угощала перепревшей несолёной гречневой кашей, рассказывала, как водила подруг в чудесные номера, а те просто были шокированы, благодарили сто раз за чудесное открытие банного праздника.
Через сорок минут Андрей стоял перед металлической дверью, давя взглядом, белую кнопку звонка Улица Лебедева была не далеко от базара. …Зачем ты тут? Захотел в служанки определиться? …Ты трусишь? Тебе сказали, приезжайте, ради хохмы, а ты лоханулся.
– По объявлению. Это я вам звонил. Вот мой паспорт, студенческий, – лепетал высокий симпатичный парень в чёрной куртке, отделанной коричневой кожей. Цепочка свалилась. Дверь раскрылась во второй раз.
– Проходи. Куртку сюда. Сейчас чай пить. Руки здесь мой. Не успеем поговорить. Мне срочно отъехать. Таким я тебя и представляла. …Это близко к диплому, – высокая статная женщина возвратила паспорт, внимательно рассматривала записи в студенческом билете. – Пойдём в зал.
Поразили аквариумы. Три! Огромные. Сказочные подводные царства. Спешили вверх цепочки крохотных пузырьков воздуха, сновали, играя красками, экзотические рыбки. Зелень растений, подсвеченная сверху лампами дневного света, притягивала магнитом. У него был аквариум. На сто литров. Учился разводить неонов, кардиналов, даже пытался вывести новую породу меченосцев, вёл дневник, читал литературу по аквариумистике. Видел большие аквариумы, но таких – не доводилось. В Тасино были любители рыбок, почти всех знал, встречались на базаре, обменивались, общались.
– Нравится? – ласково спросила женщина в тёмном платье с блёстками. Она и сам похожа на моллинезию, – подумал Андрей.
– Всё подобрано по странам, по океанам. У меня были рыбки, но сейчас у родителей…
– Андрей. Мне нужен заботливый помощник, а не профессор по ихтиологии. Покойный муж занимался, а у меня нет времени. Часто уезжаю, уезжаю надолго. …Ираида Семёновна Мозина. Вот и чай поспел, – женщина опять внимательно осмотрела Листовского шоколадными глазами, – оставляла на соседей. Любопытные. Везде обшарили, полную ревизию навели. У меня есть ещё одна любимая рыбка – котик. Ты где Дёма? – Подошёл чёрный кот средних размеров и, потеревшись о брюки Андрея, завалился набок, подняв лапки в белых тапочках, на мордочке белый треугольник. – Ты ему понравился. Придётся погладить. Так он только в детстве делал. Ему туалет менять. – Женщина радостно показала кошачий ящик с опилками. – Он вообще-то в раковину ходит, что в ванной. Такой чистюля. Любит фарш, а эти новомодные иностранные кушанья не переносит. Патриот. Отпускаю его. Куда деваться. Природа требует. – Ираида Семёновна открыла холодильник, показала, где лежит кошачий корм. Достала тарелку с нарезанной колбасой и сыром. Не гнушается пельменями, но ест не каждые. Обожает гольянов и чебаков. Колбасу ест только местного производства.
Хозяйка разливала чай, садясь, вскакивая. Непроизвольно Андрей отметил, как легко и быстро встаёт, садится. «Спортсменка, однако, – подумал Андрей. – Привлекательная бабулечка. Лет сорок, а выглядит на тридцать. Глаза тёплые участливые с искорками, паспорт даже не полистала. Доверчивая. А может, поняла, что я из себя представляю. …Короткая стрижка молодит. Волосы крашены. Седина пробивается.
…Андрей жевал твёрдую колбасу, пил ароматный чай. Неожиданно кот прыгнул ему на колени, задел хвостом по лицу и начал мурлыкать, впиваясь когтями в коленку, которую ушиб, когда разбирал шифоньер. Женщина просто подскочила от радости.
– Он к дочери не идёт, а к тебе… Вы тут ешьте, а я подмалююсь чуток. Куришь? Сигареты на полке с книгами. Кури на кухне. Люблю запах хороших сигарет. Не забыть – деньги. Купишь корм. Раньше сама ловила дафний. У тебя времени мало. Сессия. Через месяц появится микрокорм.
В лифте Ираида Семёновна так посмотрела на Андрея, что он забеспокоился – не сделал ли чего глупо- дурного, что могло отразиться на его последующей работе и взаимоотношениях. Они стояли в тесной кабине. вдыхая привычные лифтовые запахи. Листовский почти ликовал. У него есть работа! В отсутствии хозяйки они вполне могут жить в уютной квартире, ухаживать за рыбками и кормить Дёмочку, который проводил его до двери. Добрецкая бабулька – не пожадничала. Теперь можно купить батон колбасы, пару килограммов яблок и плитку того, что нежнее шёлка.
– Машину водишь? – взглянула ему в глаза женщина.
