лучшем случае любопытство, в худшем – насмешку.
Однако она прочла в его взгляде то, от чего перехватило дыхание.
Чувство, которое превосходило понимание, сочувствие или заботу.
В этих глубоких красивых карих глазах она прочла любовь.
Ту самую, о которой Стар всегда мечтала и которую так и не получила от своих безответственных родителей.
Любовь, которую она так желала и считала, что обрела ее с Сержио.
Любовь, о которой можно только мечтать, встречаясь с таким мужчиной, как Кэллам.
– Кто же ты, Кэллам Картрайт? – прошептала она, отчаянно желая броситься в его объятия, но при этом чувствуя острую потребность получить ответ.
С того самого мгновения, как их отношения превратились, из ни к чему не обязывающего секса, в нечто большее, Стар умирала от желания узнать о Кэлламе больше. Черт, она хотела знать о нем все!
– Человек, который без ума от тебя. – Он притянул ее к себе и так крепко обнял, что ей стало трудно дышать. – А еще я парень, у которого не бывает серьезных отношений.
– О-о-о…
– По крайней мере, не было до этого дня. У меня никогда не было времени на романы – да и особого интереса тоже, честно говоря. Я был полностью погружен в бизнес.
– Но ведь твоя корпорация фактически самоуправляется теперь, когда она так успешна. Благодаря тебе, кстати.
Он помолчал, помрачнев:
– Не только мне.
– Я не понимаю… – прошептала Стар.
Проведя ладонью по лицу, Кэллам закрыл глаза, но тут же распахнул их, когда она потянулась к нему, желая успокоить. Пустота, отразившаяся в его взгляде, отозвалась болью в ее сердце.
– Я взял на себя обязанности своего старшего брата Арчи, когда он… погиб.
– Мне очень жаль. Сколько тебе было лет?
– Девятнадцать.
– Черт побери! Наверное, тебе пришлось нелегко…
Кэллам кивнул. Застарелая боль исказила его черты.
– Это была моя вина, – прошептал он.
Девушка настороженно подобралась:
– Что ты имеешь в виду?
– Я отрывался с друзьями. Мы пили, шумели, задирались. Нас задержали за нарушение общественного порядка и посадили в обезьянник, чтобы хорошенько проучить. – Его губы дернулись. – Я позвонил Арчи, как делал всегда в подобных ситуациях. Брат… погиб в автокатастрофе по дороге в участок.
От неприкрытой боли, которая сейчас читалась на лице Кэллама, у Стар сжалось сердце. Она ласково погладила его по щеке:
– Такие вещи иногда случаются. Ты не можешь все контролировать. – В одно мгновение Стар поняла, что на самом деле скрывалось в его одержимости своей работой, в стремлении преуспеть во всем. – Ты считаешь себя виноватым…
Только когда его глаза расширились, а губы приоткрылись, она осознала, что сказала это вслух, и отвесила себе мысленную затрещину за такую толстокожесть.
– Прости, пожалуйста, я не хотела…
– Не извиняйся. Ты права. – Кэллам покачал головой. – Арчи был лучшим директором корпорации «Картрайт» за все время ее существования, и я провел половину жизни, пытаясь загладить свою вину и сделать нашу компанию лучшей.
– А другие родственники у тебя есть?
– Мой младший брат Райс справился со своим горем, фактически убежав из дома, а родители сейчас обосновались в Лондоне.
– И ты их совсем не видишь?
– Папа по-прежнему активно занимается бизнесом за границей, но мы не очень близки.
– А маму? Райса?
– Мама винит меня в смерти Арчи. Мы не разговаривали с того самого дня. Райс иногда звонит.
Стар хотела узнать, что сделало Кэллама таким правильным и безупречным? Что ж, теперь ответы у нее есть. Жаль только, что вместе с этим открылась застарелая душевная рана, которую Стар не надеялась залечить.
Если только ей удастся отвлечь его…
– А мои родители давно умерли, но мы тоже не были особенно близки. Они были довольно странные. Актеры. Жили только для того, чтобы реализовывать каждый свой безумный каприз, постоянно ездили на прослушивания и таскали меня за собой по всей стране.
– И тебе это не нравилось?
– Ну конечно! Все, чего мне когда-либо хотелось, – это иметь свой дом, свое место, где у меня будут настоящие друзья. Знать, что я каждый вечер буду возвращаться в свою комнату, где смогу расслабиться, не боясь обнаружить там собранный чемодан.
– Так вот почему ты так любишь этот коттедж?
Девушка кивнула:
– Я думала, что наконец-то обрела свой дом в Сиднее, со своим… бывшим приятелем. Я работала до изнеможения, платила по счетам, поверила, что он создаст новую танцевальную студию для нас обоих. А он все разрушил… – Крепкое ругательство Кэллама заставило ее улыбнуться: – Да, он тоже любил так выражаться. Я, как дура, верила каждому слову, которое слетало с его лживого языка. Он говорил, что любит меня и сделает настоящей звездой. Что, если я буду платить ренту, он начнет откладывать свои деньги, чтобы через несколько лет открыть студию…
– И?…
Кэллам мягко прикоснулся к ее руке.
– И он меня обманул. Угрожал, что сделает все, только бы лишить меня работы, если я от него уйду, а когда я это сделала и попросила его вернуть половину той суммы, которую платила за квартиру, оказалось, что Сержио бывает верен слову.
– Но ведь это были твои деньги…
– Технически – да, мы фактически сожительствовали, поэтому половина суммы должна была быть моей. Но мне совершенно не хотелось таскаться по судам, а Сержио именно этого и добивался. Он сохранил все
– Этот мерзавец воспользовался тобой! Просто позволь…
– Нет. – Стар подняла руку, желая оставить прошлое позади раз и навсегда. – Я уехала из Сиднея именно для того, чтобы забыть об этой истории. Мир танца очень тесный. Сержио знает владельцев всех крупных студий. Я не могу рисковать своей карьерой из-за какого-то ублюдка, как бы сильно ни хотелось ему досадить.
– Но ведь есть что-то, что можно сделать? Ты обращалась к адвокату? Или…
– Нет, стоп! Ты опять ведешь себя как босс.
– Привычка. Извини.
Стар обожала мужчин, которые умели признавать свою неправоту. Если говорить еще точнее, она обожала именно
– Сидней остался в прошлом. Когда я начала работать с тобой и переехала в коттедж, то впервые за долгое время снова почувствовала себя в безопасности.
– Можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь…
Стар одарила его выразительным взглядом:
– Дело не в коттедже. Дело в тебе. Это ты заставляешь меня чувствовать себя защищенной. Не работа, не коттедж. Ты.
Она придвинулась к Кэлламу и взяла его руки в свои. Стар была готова поспорить, что ее последующие слова окончательно ввергнут его в шоковое состояние.
