– Вот это!
Не успела она и глазом моргнуть, как Кэллам скрылся под водой, с силой дернул ее за ноги, и они оба окунулись с головой. Когда они вместе вынырнули, Кэллам в очередной раз отметил, как ему нравится ее звонкий смех. Стар обхватила его ногами за талию, крепко обняв за шею.
– Значит, ты у нас здоровый, сильный парень?
– Честно говоря, я постепенно превращаюсь в настоящего тюфяка, – притворно нахмурился он. – Только никому не рассказывай. Это будет ужасный удар по моей репутации и плохо отразится на бизнесе.
Ее улыбка поблекла, и девушка прикусила нижнюю губу.
– Что я такого сказал?
Стар сморщила нос.
– Не знаю, должна ли я сейчас говорить тебе об этом и портить наш последний день. Когда я выходила из бунгало, поступил телефонный звонок. Какой-то тип сказал, что дело очень срочное, но не оставил ни номера, ни сообщения.
Кэллам поспешно принялся перебирать кандидатов, способных заявить подобное, но тут же заставил себя успокоиться. Он уже много лет не брал выходной и хотел провести этот последний день на острове вместе со Стар.
– Хотя, с другой стороны… – она пожала плечами, – он произнес что-то вроде: «Скажи, чтобы этот чертов выскочка мне перезвонил».
Черт побери!
Только один человек на свете мог сказать что-то в этом роде.
И тот факт, что дорогой папуля решил связаться с ним накануне самой важной сделки, которую когда- либо заключала корпорация «Картрайт», Кэллама, мягко говоря, не обрадовал.
– Стар, извини, мне нужно…
– Иди. – Она вздохнула и высвободилась из его объятий. – Я так и думала, что, если расскажу, ты поспешишь удрать.
– Но ты поступила правильно.
Поднявшись по лестнице, Кэллам выбрался из бассейна, схватил полотенце и обернул его вокруг пояса, чувствуя неожиданный холод, вызванный отнюдь не налетевшим порывом ветра. Чего мог хотеть Фрэнк Картрайт?
Войдя в бунгало, Кэллам бросил пляжное полотенце на спинку стула и потянулся за сотовым телефоном. Чем раньше он покончит с этим, тем быстрее сможет вернуться к Стар!
– Где ты был, черт побери?
Как обычно, вежливого приветствия не наблюдалось. Из чистого духа противоречия Кэлламу захотелось соблюсти все правила хорошего тона.
– Здравствуй, пап. У меня все в порядке. Как у тебя дела?
Он давным-давно научился сохранять хладнокровие и не терять терпения, когда имеет дело с отцом. Это только подогревало вспыльчивый нрав Фрэнка.
– Эта сделка вот-вот сорвется, а ты обмениваешься любезностями?! Что, черт побери, с тобой такое?!
Упоминание о сделке заставило Кэллама наконец сосредоточиться, и он прижал телефон к уху. Насколько он знал, все документы были подписаны, запечатаны и доставлены. Именно поэтому Кэллам и решил сегодня взять выходной – и еще потому, что не смог отказать Стар…
– Со сделкой все в порядке.
– В порядке, как же! За последние полчаса я получил пять телефонных звонков от наших заместителей, которые никак не могут с тобой связаться! Что со сделкой?!
– Все в порядке, говорю же…
– Ты вообще меня слушаешь? Чертова сделка накрылась! Они отложили принятие решения на неопределенный срок!
Пораженный, Кэллам опустился на ближайший стул:
– Но я лично все уладил. Они же…
– Все это время искали лучшее предложение – и нашли его, черт бы их побрал! Ты облажался!
Отвращение волной прокатилось по коже, и Кэллам потер занывший затылок. Судя по всему, у него подскочило давление. Но больнее всего было знать, что отец, как всегда, считает его совершенно никчемным.
– Ну, давай, пап, скажи уж это! – Сожаление и чувство вины вновь заворочалось в груди, терзая острыми когтями. – Я облажался.
Молчание. Резкий выкрик:
– Это ты сказал, а не я!
– Прости, мне больше нечем загладить свою вину в смерти Арчи, папа. Его нет, и я делаю все, что в моих силах, чтобы…
– Не смей впутывать сюда своего брата! Его больше нет по твоей вине!
Ядовитые интонации, с которыми это было сказано, Кэллам знал слишком хорошо. Но в этот момент он понял нечто новое. Что бы он ни сказал, что бы ни сделал, этого все равно будет недостаточно.
Кэллам всю жизнь пытался извиниться за смерть Арчи, примириться с родителями.
Все, что он делает для корпорации Картрайтов, начиная с этого мгновения будет посвящено ему самому, Райсу и памяти их покойного брата, которого обоим так не хватало. А Фрэнк может провалиться к черту!
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти сделку.
Сказать то же самое об отношениях с родителями Кэллам не мог.
Отец только презрительно фыркнул:
– Что ж, желаю тебе удачи.
– Пока, папа.
Он повесил трубку, оборвав разговор с человеком, который никогда не был ему настоящим отцом, потому что попросту не знал значения этого слова. С силой швырнув телефон о стену, Кэллам не испытал ни малейшего удовлетворения.
Ярость пульсировала по венам, пока он мерил комнату широкими шагами, сжимая кулаки и желая сорвать на чем-нибудь свой гнев.
Подростком Кэллам нашел один ответ на равнодушие матери и отца – он бунтовал. Делал все, чтобы привлечь их внимание. Но им было все равно – его родители слишком увлеклись, изображая лучшую семейную чету в высших кругах Австралии, стараясь соответствовать репутации их компании.
Арчи был их любимчиком, наследником, старшим, который всегда осуществлял все желания родителей. Фрэнк и Марин обожали его, сделав своего первенца центром мироздания. А для других сыновей не осталось ничего…
Было очень легко послать ответственность к черту и жить в свое удовольствие. Вплоть до той ночи, когда погиб Арчи. Никто из них так и не оправился от трагедии.
– Проклятье!
Кэллам с силой ударил кулаком по стене, даже не почувствовав боли. Именно в этот момент в комнату вошла Стар:
– Эй, все в порядке?
Раскрыв объятия, она бросилась к Кэлламу, но тот отшатнулся. Ему сейчас было нужно пространство, чтобы успокоиться, собраться с мыслями и вернуться к работе. Возможно, удастся спасти то, что осталось от несостоявшейся сделки.
Выражение боли в ее глазах Кэлламу совершенно не понравилось, и он быстро отошел к противоположной стене, схватил костюм, рубашку и галстук, а потом направился в ванную.
– Кэллам, поговори со мной!
Он развернулся. Ярость сводила его с ума.
– О чем? Хочешь узнать, что, взяв выходной, я потерял несколько миллионов долларов?
