– Она сказала, что, насколько ей известно, этой банкой ни разу не пользовались. – Дездемона чуть изменила позу. – Я Милли не понимаю. Она такая не тонкая. Конечно, очень толковая, в этом ей не откажешь, но… впрочем, она не из Анкредов и не чувствует все так глубоко, как мы. Она… между нами говоря, в ней есть что-то плебейское, вы меня понимаете?
Родерик никак не откликнулся на этот призыв аристократа к аристократу.
– Чемодан был заперт?
– Мы бы никогда не стали взламывать замок, мистер Аллен.
– Вот как? – неопределенно сказал он.
Дездемона посмотрелась в зеркало.
– Разве что… Полина вообще могла бы, – после паузы признала она.
Родерик помолчал, перехватил взгляд Фокса и встал.
– Хорошо, мисс Анкред. Вы позволите нам заглянуть в комнату вашего отца?
– В папочкину спальню?
– Если вы не возражаете.
– Мне это было бы слишком… Разрешите, я не… Лучше я попрошу Баркера…
– Пусть он только объяснит, как пройти, а найдем мы сами.
Дездемона взволнованно протянула ему обе руки.
– О-о, вы все понимаете! – воскликнула она. – Как прекрасно, когда тебя понимают! Спасибо.
Неопределенно хмыкнув, Родерик увернулся от простертых к нему рук и пошел к двери.
– Так, может быть, Баркер нас проводит? – напомнил он.
Дездемона проплыла в угол, нажала звонок, и минуты через две вошел Баркер. Держась с неописуемой важностью, она объяснила, что от него требуется. Ее манеры и речь заставляли поверить, что Баркер воплощает собой образец преданного короне вассала. В Большом будуаре повеяло средневековьем.
– Эти господа приехали нам помочь, Баркер, – закончила она. – И мы в свою очередь должны помочь им. Ты ведь им поможешь?
– Несомненно, мисс. Пожалуйста, пройдите за мной, сэр.
До чего точно Агата описала и широкую лестницу, и картинную галерею, и бесконечные мертвые пейзажи в тяжелых рамах! И этот запах. Викторианский букет, составленный из запахов лака, ковров, воска и, непонятно почему, макарон. Как она тогда сказала – желтый запах. Вот и первый длинный коридор, а вон там ответвляющийся от него проход в башню, где она жила. Как раз здесь она заблудилась в первый вечер, а вот и те комнаты с нелепыми названиями. Справа от него были «Банкрофт» и «Бернар», слева – «Терри» и «Брейсгердл»; а дальше шкаф для постельного белья и ванные. Баркер шел впереди, фалды его фрака мерно покачивались. Он шагал наклонив голову, сзади была видна только тонкая полоска седых волос и крапинки перхоти на черном воротнике. А это коридор, параллельный Галерее, – и они остановились перед закрытой дверью: на табличке готическим шрифтом было написано «Ирвинг».
– Здесь, сэр, – устало сказал запыхавшийся Баркер.
– С вашего разрешения мы войдем.
Дверь открылась в пахнущую карболкой темноту. Легкий щелчок – стоящая у кровати лампа залила светом ночной столик и малиновое покрывало. Раздвинув клацающие кольцами шторы, Баркер поднял жалюзи.
Больше всего Родерика поразило несметное число фотографий. Они были развешаны по стенам в таком изобилии, что почти скрывали под собой красные, в бледных звездочках обои. Обстановка комнаты дышала солидностью и богатством: гигантское зеркало, парча, бархат, массивная мрачная мебель.
Над кроватью висел длинный шнур. Там, где полагалось быть наконечнику с кнопкой, из шнура торчали концы голой проволоки.
– Я вам больше не нужен, сэр? – раздался за спиной голос Баркера.
– Пожалуйста, задержитесь на минутку, – попросил Родерик. – Я хочу, чтобы вы нам помогли.
II
Баркер действительно был очень стар. Глаза его были подернуты влажной пленкой и ничего не выражали, разве что в самой их глубине затаилась грусть. Усохшие руки мелко тряслись, словно напуганные собственными багровыми венами. Но выработанная за долгую жизнь привычка с вниманием относиться к чужим прихотям отчасти маскировала эти приметы старости. Движения Баркера еще хранили следы былой расторопности.
– Мне кажется, мисс Анкред толком не объяснила, зачем мы приехали, – сказал Родерик. – Нас попросил мистер Томас Анкред. Он хочет, чтобы мы точнее установили причину смерти сэра Генри.
– Вот оно что, сэр.
– В семье считают, что диагноз был поставлен слишком поспешно.
– Именно так, сэр.
– Лично у вас тоже были какие-то сомнения?
Баркер сжал и тотчас разжал пальцы.
– Да нет, сэр. Сперва не было.
