заведенный: «Слава богу! Слава богу! Зачем же нас тогда водили за нос?» Обин Дейл плюхнулся в кресло и закрыл ладонями лицо.
Аллейн заметил, как миссис Диллинтон-Блик испуганно взглянула на Дейла и тут же отвела глаза. Потом обратила умоляющий взор на капитана. Тот поспешил к ней и похлопал ее по плечу.
— Не волнуйтесь. — Он неприязненно посмотрел на Аллейна. — Вам нужно было все объяснить по порядку, а не обрушивать, как снег на голову. Успокойтесь. У вас нет причин нервничать.
— Вы заставляете меня переживать. — Миссис Диллинтон-Блик надула губки и протянула Аллейну обе руки. — Ведь это все выдумки, да? Зачем вы так? Вы на меня сердиты? Зачем вы позвали меня сюда?
— Присядьте, и я вам все объясню.
— Он переодетый сыщик, миссис Блик, — злорадно пояснила миссис Кадди. — Шпионил за всеми нами, морочил нам голову, подвергал наши жизни опасности, а теперь по пароходу разгуливает убийца. Он же говорит, что это кто-то из нас и…
— Миссис Кадди, я попрошу вас немного помолчать, — сказал Аллейн.
— Успокойся, Эт, — автоматически сказал мистер Кадди.
— Да. Попрошу всех вас помолчать и внимательно меня выслушать. Положение, как вы поняли, критическое. Стюард Деннис погиб при тех самых обстоятельствах, которые мы с вами так часто обсуждали. На нем было испанское платье, которое миссис Диллинтон-Блик купила себе в Лас-Пальмасе. Следовательно, напрашивается вывод, что его убили, приняв за нее. Он лежал в шезлонге на темной веранде. Верхняя часть его лица была прикрыта мантильей. А поскольку там было темно, родинка в уголке его рта не была заметна. В присутствии всех мужчин миссис Диллинтон-Блик объявила, что идет на веранду. Она и отправилась туда. Я встретил ее возле веранды, мы спустились с ней вдвоем на нижнюю палубу, и я проводил ее до двери каюты. Она была в черном кружевном платье, слегка похожем на это испанское. Потом я вернулся в салон. Буквально следом за мной туда ворвался мистер Кадди и объявил, что обнаружил ее мертвой. Я уверен, его сбило с толку платье. Доктор Мейкпис осмотрел тело и сделал вывод, что смерть наступила буквально несколькими минутами раньше. По причинам, которые я открою вам чуть позже, нам стало ясно, что не может быть и речи о том, что стюарда убил кто-то из экипажа судна. Это убийство четвертое по счету из серии убийств, о которых мы так часто говорили. На мой взгляд, ответственность за все эти убийства несет один из пассажиров судна. В данный момент вам придется довольствоваться этим сообщением.
— А где мистер Мэрримен? — вдруг спросил Обин Дейл.
— Да, где он? — с удовольствием подхватила миссис Кадди.
— Выходит, нас это касается, а его нет? — возмущался мистер Кадди. — Этого мистера Всезнайку Мэрримена, выходит, нельзя беспокоить, да?
— Лично я бы никогда ему не поверила, — сказала миссис Кадди. — Я всегда говорила, здесь что-то не так. Правда, дорогой?
— Мистер Мэрримен спит в своей каюте, — пояснил Аллейн. — Он неважно себя чувствует, и я решил не тревожить его до тех пор, пока он нам не понадобится. Я о нем не забыл.
— Но в кино он был, — не унималась миссис Кадди. — Мне кажется, все это очень даже забавно. Действительно, очень забавно.
— Надеюсь, вам всем понятно, что теперь мне придется выяснить, почему стюард оказался там и почему на нем был столь странный наряд, — продолжал Аллейн. — В этом поможете нам вы, миссис Диллинтон-Блик.
— Руби! — прошептал Дейл, но она даже не посмотрела в его сторону.
— Это была обыкновенная шутка. Мы сделали это смеха ради. Откуда нам было знать…
— Вы? Вы хотите сказать, вы с мистером Дейлом?
— И с Деннисом. Это нехорошо, Обин. Я теперь знаю, что это нехорошо.
— Вы дали Деннису платье?
— Да.
— После Лас-Пальмаса?
— Да. Он был ужасно рад. Он сказал, оно ему безумно нравится. Вы ведь знаете, это был странный малый. А я, как вам и сказала, после истории с куклой к этому платью охладела. Поэтому и отдала его Деннису. Он сказал, что наденет его смеха ради на какой-то там вечеринке в честь дня рождения одного из стюардов.
— В пятницу вечером?
— Да. Он хотел, чтобы я все сохранила в тайне. Поэтому, когда вы спросили меня насчет этого платья, я вам ничего не сказала. Но решила, что вы догадались. Разве нет?
— В данный момент это не имеет никакого значения, — сказал Аллейн.
Капитан издал какой-то утробный звук, потом заорал во всю мощь своей луженой глотки:
— Нет имеет! Справедливость всегда остается справедливостью. Я сам еще ничего толком не пойму, но я не из тех людей, которые привыкли увиливать от ответственности. Старший инспектор, — он кивнул в сторону Аллейна, — пришел ко мне и сказал, что пассажиры видели, как кто-то, наряженный в это проклятое платье, валял дурака на носовой палубе. Он сказал мне, что он сам ничего не видел, но, судя по описаниям, это была миссис Диллинтон-Блик. «А почему бы и нет?» — подумал я. Платье — ее, почему она не может его надеть? Он просил меня произвести расследование и позаботиться, чтоб подобное не повторилось. Я не понимал, почему я должен вмешиваться в такие дела, и ему не разрешил вмешаться. Я был не прав. Я никогда не думал, что могу взять на борт убийцу. И в этом я тоже оказался не прав. Повторяю: я был не прав.
— Очень благородное заявление, — сказал Аллейн, думая о том, что в настоящий момент самое лучшее — продолжить расследование. — Я не видел сам эту фигуру в испанском платье. Мне сказали, что это была миссис Диллинтон-Блик, и у меня не было никаких причин в этом усомниться. Правда, у меня возникло ощущение, что такое поведение не характерно для миссис Диллинтон-Блик.
— Это моя вина, — сказала Джемайма и опустила глаза.
— Деннис рассказывал мне, что он всю жизнь мечтал стать танцовщиком, — заговорила миссис Диллинтон-Блик. Она смотрела только на Аллейна. — Когда вы спросили у меня, не надену ли я это платье, чтобы танцевать в нем при луне, я смекнула, что вы видели Денниса и приняли его за меня. Но я вам ничего не сказала. Я притворилась, будто это на самом деле была я, потому что… — Ее лицо сморщилось, и она расплакалась. — Потому что мы собирались всех вас разыграть.
— Ага, вот, выходит, в чем дело. А теперь я расскажу вам, как я все это себе представляю. Вы, мистер Дейл, большой любитель всевозможных проказ. Вы решили, что было бы забавно нарядить стюарда в платье миссис Диллинтон-Блик и посадить его после ужина на веранду. Вы условились, что миссис Диллинтон-Блик заявит во всеуслышанье, будто идет на веранду. Верно?
Обин Дейл, можно сказать, окончательно протрезвел. В его манерах снова появилась традиционная любезность. Теперь он взял на себя роль хорошего доброго малого, чрезвычайно огорченного всем случившимся и во всем обвиняющего одного себя.
— Никогда не прощу себе этого. Это будет преследовать меня всю жизнь. Но откуда я мог знать? Откуда? Вся ответственность лежит на нас, то есть я хочу сказать, на мне. — Он бросил на миссис Диллинтон-Блик слегка укоризненный взгляд. — Я думал, это будет так забавно. Мы решили, что этот несчастный чертенок пойдет на веранду, а если туда кто-нибудь зайдет, — Дейл посмотрел на мистера Кадди, а потом на мистера Макангуса, — он должен будет с ним пококетничать. Когда подумаешь, чем все кончилось, на душе становится так скверно, так…
Он замолчал и замахал руками.
— Банально, пошло, отвратительно, — нарушила наложенный ею же обет молчания мисс Эббот.
— Я сам на себя злюсь, мисс Эббот.
— Вы можете злиться сколько вашей душе угодно, но факт остается фактом. Заговор со стюардом! Сделать из порока этого несчастного человека, из его ужасной трагедии такой отвратительный фарс! Из его беды!
— Дитя мое, прошу вас, помолчите! — сказал отец Джордан.
— Подшутить над этим человеком! — Мисс Эббот тыкала пальцем в сторону мистера Кадди. — Воспользоваться его немощью. А другой…
