– Ты просто бесстыдница, – пробормотал он на хинди.
– Потому что ты меня этому научил, – пробормотала и она.
Он весь затрепетал. Его тело предъявляет требования. Сколько же еще времени он может отказывать ей?
Он перевернулся и сбросил с себя остатки одежды. Она наблюдала за ним при тусклом свете, пробивавшемся сквозь щели в тростниковых шторах, лежа на спине и закинув руки за голову.
Когда он улегся с ней рядом, тоже на спине и с закинутой за голову рукой, Мора положила ладонь на его обнаженную грудь.
– Все кажется совершенно другим, – произнесла она удивленно.
– Что именно?
– Все. Словно ты теперь мой, совсем мой.
Ему пришлось сглотнуть, прежде чем он смог заговорить. И голос его прозвучал глухо:
– Но ведь это так и есть. Я же сказал, что ты покорила меня.
И как бы в доказательство он взял ее руку и положил ее на ту часть своего тела, которая жаждала Мору сильнее всего.
Она не отняла руку, а стала ласкать его сама.
– Я так часто мечтал об этом, – шептал он. – Быть с тобой, трогать тебя, позволить тебе трогать меня...
– С каких пор? С той ночи, когда ты в последний раз обладал Чхотой Моти?
– Нет. Задолго до того.
Она посмотрела на него удивленно:
– Когда же?
– С тех пор, как мы спали рядом под иккой по пути в Дели.
– Но ведь мы тогда почти не знали друг друга!
– Поверь, я ни в малой мере не обрадовался этому. Но как ни старался, не мог избавиться от желания обладать тобой. Легче было бы перестать дышать.
– Я... думала, ты хотел вовсе не меня, а Чхоту Моти.
Голос Моры дрогнул при воспоминании о пережитых душевных муках.
– Я и хотел. – Он встал рядом с ней на колени, взял ее лицо в ладони и посмотрел ей прямо в глаза горящими серьезными глазами. – Я не отрицаю, что она оказалась настоящей соблазнительницей, эта жемчужина Раджастхана, которая околдовала меня в саду принца, но только упрямая, чертовски дерзкая племянница Лоренса Карлайона научила меня тому, что для женщины это значит больше, гораздо больше, чем просто наслаждение.
Он скорее почувствовал чем заметил слезы у нее на глазах и вдруг понял, сколько боли причинил ей. Как она, должно быть, страдала, думая, что он увлечен другой, а эта другая и была она сама!
Да, она отчаивалась, и он тоже, и многое придется раскрыть, объяснить и простить, пока все наконец встанет на свои места.
Но теперь не время и не место для объяснений; только губы его и руки пусть скажут ей о чувствах, устранят все сомнения в том, что лишь она одна ему желанна, лишь она одна любима...
Мора пылко отвечала ему, и душа его воспарила высоко в небо. Она понимала, все понимала, его умная, страстная очаровательница.
Весь мир, казалось, замер, когда он опустился на нее. Потом медленно-медленно вошел.
– О...
Вся дрожа, она обхватила его ногами и руками. Тело ее изогнулось, чтобы он вошел глубже.
Толчок, еще один и еще – страсть разгоралась, жар ее проникал во все клетки сплетенных в объятии тел, слившихся воедино в самом сокровенном из мгновений человеческой жизни, затем словно вспышка пламени – и взрыв, потрясший обоих.
Глава 24
– Нам скоро уезжать. Уже поздно.
Мора открыла глаза и увидела, что Росс голый стоит у окна. Шторы подняты, и на горизонте появилась полоска серебристого света. Наступало утро.
Мора потянулась, зевнула и улыбнулась почти робко, когда Росс повернулся и взглянул на нее.
От его ответной улыбки замерло сердце. Прежде чем погрузиться в сон прошлой ночью, она гадала, как это будет, когда она проснется в присутствии мужчины, так жарко любившего ее накануне.
Момент оказался куда более бурным, чем она ожидала. Он бросился к кровати, наклонился к Море, опершись на руки по обеим сторонам ее головы, и Мора вновь ощутила тяжесть сильного мужского тела.
– Ты покраснела.
Его дыхание щекотала ей ухо.
