– Ничего подобного. Я никогда не краснею.
Он наклонился ниже. Жесткие волосы на его груди коснулись ее кожи.
– Ты, как всегда, противоречишь, моя прекрасная Мора. Когда же твоя воля подчинится моей?
Она замурлыкала, как кошка, когда он опустился на нее всем своим весом, дав ей почувствовать меру своего возбуждения и силу желания. Страсть начала разгораться у нее в крови, но вдруг она подняла на него серьезные глаза:
– Скажи, что ты любишь меня.
Пораженный, он слегка отпрянул.
Она взяла его лицо в ладони, нежно удерживая.
– Это нетрудно, Росс. Мир не рухнет, если ты это сделаешь.
Он откашлялся. Обожаемый мужчина. И вот сейчас он в самом деле начнет смущаться.
– Я никогда не говорил... этих слов ни одной женщине.
Она прикусила губу, чтобы скрыть усмешку. Ни разу за все время страшных приключений она не видела его таким неуверенным в себе.
– Это так просто. – Большими пальцами она обвела сильную линию его подбородка. – Я тебя люблю. – Голос Моры задрожал от полноты чувств. – Я люблю тебя больше и сильнее, чем могла себе представить. Наверное, с той минуты, когда ты смеялся надо мной на бомбейском вокзале. Тогда я считала, что это злость.
– Мора. – Склонившись над ней, он взял ее руку в свои. Поднял с подушек и приблизил к себе, так что их губы почти соприкасались. – Я тоже считал, что это злость.
Минуту она молча смотрела на него, потом начала смеяться, весело и беспечно.
– О, Росс, никто не признавался мне в любви таким образом!
– Надеюсь, что нет.
Он снова уложил ее на простыни, поцеловал, и жар его губ сказал ей лучше всех слов, как сильно он любит, как нежно любит... как он хочет ее.
Покоренная, она позволила ему увести себя снова в мир сокровенных восторгов, какие приносят прикосновения, ласки и нежные слова, произнесенные так тихо.
– О Росс...
Внезапно она села.
– Что с тобой, любимая?
– Я не понимаю. Я почувствовала... Кажется, мне нездоровится.
Он поцеловал ее в ладонь, посерьезнел, но Мора снова откинулась на подушку, приступ дурноты прошел.
– Нет, все в порядке.
Его лоб разгладился, и он снова потянулся к ней. Но к его удивлению, Мора опять вскочила.
– Да что такое, любовь моя?
– Не знаю, мне как-то... нехорошо.
Охнув, она босиком побежала в ванную. Секундой позже Росс услышал, как ее вырвало остатками вчерашнего ужина.
Когда он появился в дверях ванной комнаты, Мора умывала лицо.
– Все прошло? – ласково спросил он.
Мора слабо улыбнулась и кивнула.
– Что-то не помню, чтобы хоть одна женщина так реагировала на мои поцелуи, – поддразнил он ее.
Потом он помог ей лечь в постель, скрывая тревогу. Она была слишком бледна, чтобы продолжать любовные игры.
– О, Росс, извини, но мне так плохо.
Он внутренне содрогнулся от страха, но твердо напомнил себе, что сейчас не сезон холеры или других опасных болезней, из-за которых в Индии каждый год появляется множество свежих могил.
– Это пройдет, милая. Может, позавтракать?
– Нет, я не могу. Боюсь, что меня опять затошнит.
– Тогда полежи спокойно. Все хорошо. Подожди.
Он принес попить, но сразу после того, как она глотнула воды, ей снова пришлось бежать в ванную.
– Должно быть, я съела что-то несвежее вчера вечером, – еле слышно проговорила она, когда Росс нес ее в постель второй раз. – Мне ужасно неловко.
– Да перестань. Испорченное мясо – не такая уж редкость в Индии, ты же знаешь.
– От тебя ли я это слышу? – простонала она, пытаясь улыбнуться, но то была последняя попытка поддразнить его.
