совсем другую, свою игру.
И если так, то какую?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Наташа не верила в совпадения.
Поэтому когда она вошла в бар и заметила за столиком в тихом уголке Данте, то лишь удивилась проворству своей хитрой подруги Эллы. Любопытно, что та задумала?
Не желая встречаться сейчас с Данте, она быстро прошла к стойке, намереваясь взять кофе и уйти.
— Чао, Наташа! Почему моя любимая девочка сегодня так спешит? Даже не присядет?
Наташа покраснела, потому что бас Луиджи наполнил всю комнату и голова Данте как по команде поднялась кверху от газеты, в чтение которой он был только что погружен.
— Ну, у меня столько дел на сегодня…
— Ерунда! Ты знакома с тем молодым парнем, который выдвигает для тебя стул, да?
Луиджи указал прямо на Данте, и Наташе пришлось согласиться, что тот ее знакомый и действительно приглашал ее присесть.
— Ну вот и присаживайся. Поболтайте, а я пока приготовлю кофе. Как насчет тирамису?
Наташа отрицательно покачала головой. После вчерашних событий у нее пропал аппетит.
— Просто кофе, спасибо, Луиджи.
Луиджи воссиял, когда она направилась к столику Данте, невольно радуясь тому, что надела сегодня свое любимое летнее платье. Но, к ее великому удивлению, Данте даже не взглянул на нее.
— Не возражаешь, если я присяду?
— Пожалуйста.
Он поднялся и выдвинул стул чуть дальше. Садясь за стол, она ощутила знакомый лимонный запах, смешанный с запахом кофе и ванилью, витавшими в воздухе.
Она же будет скучать по нему. По его запаху, его улыбке, его компании.
— Что-нибудь случилось?
Она всматривалась в его лицо, пытаясь отыскать хоть одну лукавую морщинку у глаз или смешливые огоньки, которые всегда так и светились в глубине его синих-синих глаз.
Увы. Ничего.
Лицо его оставалось бесстрастным. Словно они не были никогда знакомы.
Казалось, он смотрел на нее лишь из вежливости.
— Сегодня я уезжаю, — сухо произнес он.
По телу Наташи пробежала дрожь. Воздуха стало не хватать, губы сделались сухими, и она невольно облизнула их.
— Уезжаешь?
Слова давались с трудом. В голосе, помимо ее воли, послышались нотки отчаяния.
— Да. Я сделал все, что от меня требовалось.
— Вот как…
Она отказывалась понимать сказанное им. Понятно, он должен приступать к своим королевским обязанностям. Но почему это случилось так быстро?
Внезапная мысль пронзила ее: если он уезжает и не останется на следующую неделю, то как же ее план? Что станется с ней и отелем?
— А как же насчет нашей договоренности? Ты сказал, что поможешь мне в организации промоакции для моего отеля в обмен на мою помощь тебе. Я выполнила свою часть сделки, как же насчет твоих обязательств?
Ни одной эмоции не отразилось на его лице. Словно она говорила перед роботом.
— Твоя помощь непременно будет вознаграждена, — бесцветным тоном произнес он. — Надеюсь, это покроет твои затраты.
И, вынув из кармана, он передал ей сложенный вчетверо листок бумаги. Он попросту откупался от нее. Наверняка это был чек на большую сумму, но она не станет смотреть, на какую, не предоставит ему такой радости.
— Это так просто для тебя, верно?
Она сглотнула, ненавидя себя за дрожание в голосе и за боль в сердце, за рану, оставленную им в душе. А он… он сможет запросто выйти из кафе и даже не оглянуться на нее.
Нет, не может она больше обманывать себя: грустит она вовсе не по проваленному плану. И не потому, что ее отелю теперь грозят финансовые трудности.
С этим она как-нибудь справится, не впервой. Но потерять дружбу Данте — вот та заноза, которая засела в ее сердце, и от этой раны ей не излечиться.
Какая же она дура!
Как ни старалась, у нее ничего не вышло. Опять влюбилась не в того парня, и опять ее сердце разбито.
— Просто? Ты имеешь в виду мой отъезд?
Данте нахмурился, словно не понял, о чем она говорит.
— Конечно, что еще я могу иметь в виду?
Просто — уйти прочь и не оглянуться.
Просто — пофлиртовать немного по пути.
Просто — влюбить в себя кого-то и оставить.
Ну, по крайней мере, яд в ее голосе заставил его хоть как-то отреагировать: он скривился в горькой усмешке.
А когда-то на месте этой усмешки была самая обворожительная улыбка на свете. Улыбка, которая заставляла таять ее сердце и думать, что она — единственная женщина в своем роде. Господи, как могла она поверить ему? Попалась на крючок умело расставленной ловушки. Опять, в который раз! И как ей только могла в голову прийти мысль о том, что сердце Данте способно воспылать к ней истинной страстью? Фантазии, да и только.
— Благодарю тебя за проделанную работу на этой неделе. Она неоценима. Но настало время уезжать.
И если бы сейчас он поднялся с места, отвесил ей церемониальный поклон и удалился, она бы не очень-то и удивилась.
Его слова можно было положить в кофе вместо сахара, такими они были сладкими, можно сказать — приторными.
— Наверное, мне и не стоило бы удивляться перемене планов.
— Прошу прощения?
Уж лучше бы она держала язык за зубами. Но уже в который раз ее прямота подводила ее. А может, и выручала, кто знает.
Ну нет, решила она. Он просто так от нее не откупится.
Она подалась чуть вперед, не сводя с него взгляда. Забыв о своем раненом сердце и гордости, она страстно заговорила:
— Я говорю об этой неожиданной перемене. Еще вчера ты был принцем, который, тайком поселившись в отеле, угощает незнакомку из низших слоев общества и забрасывает ее комплиментами, чтобы получить свое. А когда он это свое получает, в тот же миг меняется, становясь безразличным и холодным. Отличная работа!
Надо было на этом и остановиться. Его открытый от удивления рот явно свидетельствовал об этом. Но Наташа уже завелась — не остановить!
Ей надо было наконец выговориться, иначе будет взрыв. И добиться хоть какого-нибудь понятного и логичного завершения этих странных отношений. И она знала: когда она закончит говорить, с ними будет
