Дана вспоминала обрывочные сведения, которые сумела извлечь из пространных рассказов Джилли и оброненных Джоссом замечаний. Не многое удалось ей узнать о жизни Джосса и Кэтрин в Лондоне. Когда же она обращалась к Маргарет с вопросами о браке Джосса и Кэтрин, бабушка всегда переводила разговор на другую тему. Однажды Дана что-то искала в столе Маргарет, и, поддавшись любопытству, заглянула в бабушкины бумаги: старые письма и печатные заметки. Там была одна пожелтевшая от времени газетная статья с фотографией Джосса и Кэтрин, счастливо улыбающихся фотографу. Это было в тот день, когда они улетели в Европу. Под заголовком 'Наследница убегает с английским актером' рассказывалось о том, как ее родители уехали из страны, за что властная мать лишила свою единственную дочь наследства.
Джосс вспоминал об этих днях как о самых счастливых в его жизни. Он со своей невестой жил в маленькой квартирке в Сохо, и каждый вечер Кэтрин терпеливо ждала в гримерной, пока он играл в каком- нибудь спектакле в Вест-Энде. Потом они танцевали всю ночь в Савое и возвращались домой под утро, чтобы проспать до полудня.
Только после двух лет их брака, когда Кэтрин была опасно больна пневмонией, Маргарет Уэллес смягчилась. Страх лишиться дочери заставил ее пересечь Атлантику, чтобы помириться с Кэтрин и наконец признать ее брак с Джоссом Армстронгом. Раз уступив, она пошла до конца и подарила молодым богатую квартиру возле Гайд-Парка, где они прожили три счастливых года. Когда Кэтрин забеременела, ее доктора опасались, что она не сможет выносить ребенка, и ужасно встревоженный Джосс согласился с тещей, что его болезненной, хрупкой жене будет лучше в Нью-Йорке под наблюдением врачей. Свернув свою карьеру в Лондоне, он начал ее на Бродвее, к радости местных критиков, и они с Кэтрин поселились в квартире на Пятой авеню, ожидая рождения первенца. После долгих и трудных родов, во время которых Кэтрин чуть не умерла, ребенок прожил всего несколько часов, а мать больше не оправилась от болезни. Она больше не могла иметь детей, и два года спустя они удочерили Дану, которой было всего пять дней, привезли ее из Бостона и стали жить все вместе в квартире Маргарет. Дана привыкла считать, что ее удочерили, чтобы заменить ребенка, которого они потеряли.
Кэтрин отказалась возвращаться в Лондон, и Джосс уступил желанию жены и настоянию Маргарет. Он нашел работу на Бродвее, где сыграл в ряде пьес, которые сделали его такой же звездой в Нью-Йорке, как и в Лондоне. Смутные воспоминания Даны о своей молодой миловидной матери внезапно обрывались, когда Кэтрин заболела и умерла от лейкемии. Дана не могла вспомнить смерть матери, помнила только суету в квартире, бегающую взад-вперед Джилли, мертвенно-бледное лицо бабушки и Джосса, который так крепко прижимал ее к себе, что было больно.
Смерть дочери сильно подкосила Маргарет Уэллес, она закрылась в своей комнате, порвав всякие контакты с внешним миром, и отказывалась принимать гостей. Джилли рассказывала Дане, что, как ни странно, только Джосс, сам убитый горем, мог тогда общаться с обезумевшей от горя женщиной. Каждый вечер перед тем, как уходить в театр, он стучал в ее дверь и несколько минут был у тещи. Никто не знал, о чем они там говорили, но время от времени оттуда доносился тихий смех, — свидетельство того, что Джоссу все же удалось вернуть к жизни пожилую женщину. Когда она в конце концов покинула свою комнату, именно Джосс трогательно поддерживал ее, помогая спуститься по лестнице в столовую, и церемонно усадил на стул во главе стола.
Дана посмотрела на пожилую женщину и привлекательного мужчину, сидящих напротив нее, и отметила, что они совсем не похожи. Объединило их горе, а затем их чувства переросли в настоящую дружбу и даже любовь.
Дверь в библиотеку открылась, зашел Дэймон. Маргарет вздрогнула и подняла глаза на дворецкого. Джосс тоже отвернулся от окна.
— Машина будет в шесть часов, миссис Уэллес, а сейчас уже пять тридцать. Сказать шоферу, чтобы он подъехал позже?
— Спасибо, Дэймон, не надо. — Маргарет встала и направилась к двери. — Мы с мистером Армстронгом как раз собирались идти одеваться и будем готовы через несколько минут. — Она улыбнулась внучке, погладила ее по голове и спокойно вышла из комнаты. Джосс последовал за тещей, его лицо было усталым, но, проходя мимо Даны, он поцеловал ее в лоб. Дана посмотрела на захлопнувшуюся дверь и с сожалением подумала, что надо было сказать им что-то хорошее, чтобы снять горечь печальных воспоминаний.
Она беспокойно бродила по комнате, включив лампу, висевшую между окнами. Достала из шкафа коробку с пластинками, порылась в них и наконец выбрала запись песен из фильма 'Кабаре', поставила пластинку на проигрыватель и включила на тихое звучание. Вдруг она увидела блокнот Маргарет, забытый ею на столике, взяла и, присев на краешек кушетки, где сидел отец, начала листать страницы. Вот список приглашенных на репетицию церемонии, и в нем Дана отыскала имя 'Гэвин Фоулер'. 'До чего неприятный человек, — подумала она, — по его вине поднялась вся эта суета по поводу удочерения'. Девушка сердито отбросила блокнот, в ее мыслях была путаница.
Кем были ее настоящие родители? Были ли они женаты? Почему она оказалась не нужной им, и любили ли они друг друга? Опять и опять задавала себе старые вопросы и все больше сердилась. Было нечестно, что она знает так мало. Было нечестно со стороны тех людей в приюте просто так принять ее, а затем отдать, не сообщив никакой информации. Она была убеждена, что было о чем узнать, и устала притворяться, что это не имеет для нее значения.
Наконец она подошла к телефону, набрала номер справочной в Бостоне, а затем без передышки — тот номер, который ей назвали в справочной. Дождавшись, когда на другом конце провода сняли трубку и ответил приятный женский голос, попросила соединить ее с директором детского приюта в Новой Англии. Она представилась, задала несколько вопросов, подождала и внимательно выслушала ответы. Когда отвечавший замолчал, она задала еще один вопрос, ей ответили, и Дана положила трубку на рычаг. Ее лицо было бледным, а глаза сухими, когда подошла к тому окну, возле которого недавно стоял Джосс. Теперь она знала, что никакой информации не было, нет и не будет. Ее оставили в приюте с короткой запиской, и за все эти годы никто о ней не справлялся. Это же ей рассказывала Маргарет, а она никогда не лгала. Пришло время раз и навсегда откинуть сомнения и не задаваться вопросами, на которые нет ответа. Бабушка и Джосс были ее семьей — семьей, которую она знала всегда, и поддержкой, которая ей когда-нибудь может понадобиться. А теперь у них с Маршаллом будет своя семья, и их дети никогда не будут скучать по родительской ласке.
Дана посмотрела на деревья за окном, на дома. Дождь кончился, и слабые лучи заходящего солнца освещали небо. Похоже, весна наконец пришла.
7
Шорох прервал тишину, в которую погрузилась церковь, органист взял триумфальный аккорд, и Маршалл с Даной повернулись от алтаря к собравшимся. Длинная вуаль невесты спускалась до пола, она откинула ее назад, взяла мужа под руку, и они пошли вдоль прохода. Ее сердце учащенно билось от возбуждения и восторга, а когда подняла глаза на Маршалла, он взметнул бровь и многозначительно посмотрел. У нее дух захватило от радости, и оба улыбнулись. Маршалл притянул к себе Дану жестом собственника и нежно поцеловал. Молодые супруги продолжили шествие между рядов улыбающихся гостей. Она чувствовала, как растет ее возбуждение, и начала смеяться от восторга. Теперь она — миссис Маршалл Фоулер, и опирается на руку самого замечательного мужчины в мире! Никогда еще в жизни не была она так счастлива и хотела, чтобы все разделили ее радость. Музыка заиграла громче, когда они подошли к выходу. Дана потянула за рукав Маршалла, решительно направившегося было к лимузину. Он вопросительно посмотрел, а она развернула его, чтобы бросить последний взгляд на церковь.
Шаферы и подружки невесты следовали за ними парами по освещенному свечами проходу. Возглавляла процессию Нэнси Бэйтс, ее длинное шелковое платье лимонного цвета красиво развевалось. За Нэнси Дана увидела Пэгги Вудс, опирающуюся на руку Теда Артура, затем своего отца и Санди Грант рука об руку с высоким кузеном Маршалла из Чикаго. В церкви Сент Джеймс собралось около пятисот приглашенных,
