— Что вы хотите сказать? Он вылез-таки?
— Наблюдатель наверняка видел его фигуру, видел, как он помахал рукой в перчатке, слышал его пронзительный голос, говоривший шоферу «Куинс-Гейт, Джобберс-роу, шестьдесят три». Он наверняка видел, как такси скрылось в тумане, а затем… Что? Что сделал человек? Побежал в своем гротескном, развевающемся плаще по направлению к реке, чтобы исчезнуть в тумане? Или спокойно отправился в Челси? Помедлил ли он, глядя вслед уехавшему такси? Снял ли с себя убийца Банчи его плащ и не пошел ли, свернув его и перекинув через руку? Не прятал ли он под плащом собственный цилиндр прежде, чем вылезти из такси, чтобы после надеть его? И где же теперь плащ Банчи и его шляпа? А, Трой! Где они?
— Что сказал шофер такси? — спросила Трой. — В газетах нет ничего вразумительного. Я не понимаю.
— Я вам объясню. Скоро приедет Фокс. Пока его нет, у меня есть несколько минут, и я могу позволить себе разгрузить мозг, с вашего разрешения. Я ведь уже делал это когда-то, правда?
— Правда, — пробормотала Трой. — Когда-то.
— Никто на свете не слышал того, что слышите вы. Хотел бы я сообщить вам что-нибудь гораздо лучшее. Так вот. Шофер такси привез Банчи в Скотленд-Ярд в четыре часа утра, сказав при этом, что Банчи убит. Это его версия. Он нагнал Банчи в половине четвертого, примерно в двухстах ярдах от Марздон-хаус. Такси в это время не было, и мы можем предположить, что так далеко Банчи ушел в надежде поймать машину в каком-нибудь переулке. И тут появился этот парень. Необычно густой туман, окутавший Лондон прошлой ночью, был плотным и на Белгрэйв-сквер. Подъехав к Банчи, таксист заметил, что в тумане, позади него стоит еще кто-то в пальто и цилиндре. Они, по-видимому, разговаривали. Банчи поднял трость. Таксист узнал его и спросил: «Доброе утро, господин лорд. Чейен-Уок, двести?» — «Да, пожалуйста», — сказал Банчи. Оба пассажира сели в такси. Второго таксист так и не сумел как следует рассмотреть. Когда такси подъехало к ним, он стоял спиной, а когда машина остановилась, он встал сзади в тени. Прежде чем дверь захлопнулась, таксист слышал слова Банчи: «Вы можете его нанять». Такси поехало на Чейен-Уок через Чешэм-Плэйс, Кливден-Плэйс, Лоуэр-Слоун-стрит и Челси-Хоспитэл, пересекло Тайт-стрит. Он утверждает, что это заняло примерно двенадцать минут. Остановился он здесь, у ворот Банчи, и через несколько секунд лорд Роберт (шофер полагал, что это был он) вылез из машины и захлопнул дверцу. Голос прокричал через шарф: «Куинс-Гейт, Джобберс-роу, шестьдесят три», и такси уехало. Спустя десять минут он приехал на Джобберс-роу, стал дожидаться, пока пассажир выйдет, не дождавшись, вышел сам и открыл дверцу. Так он нашел Банчи.
Аллейн сделал паузу, сосредоточенно глядя в побелевшее лицо Трой. Она сказала:
— Сомнений не было…
— Ни малейших. Конечно, шофер упрямый, с норовом, вздорный старый чудак, но он не дурак. Он уверен в том, что говорит. Он объяснил, что когда-то работал на «скорой помощи», и знает что к чему. Он тотчас же направился в Скотленд-Ярд. Его встретил сержант, все осмотрел, уверился, что все так и было, и позвонил мне. И я тоже убежден.
— Но что же сделали с Банчи?
— Вы хотите знать? А, ну да, конечно. Вы слишком умны, чтобы щадить свои чувства.
— Но ведь Милдред спросит меня об этом. Что же случилось?
— По нашим предположениям, его сначала ударили в висок, оглушили, а потом удавили, — Аллейн произнес это просто, без выражения. — Мы будем знать больше, когда кончат работать врачи.
— Ударили…
— Да. Каким-то предметом с довольно-таки острым краем, нечто вроде обратной стороны толстого скальпеля.
— Он страдал?
— Не думаю. Едва ли. Он наверняка не понял, что произошло.
— У него было слабое сердце, — неожиданно сказала Трой.
— Сердце? Вы уверены в этом?
— Однажды мне сказала об этом Милдред. Она пыталась уговорить его показаться специалисту.
— Интересно, — заметил Аллейн, — выход ли это для них обоих.
— Прежде я никогда не замечала у вас такого взгляда.
— Вы о чем, Трой?
Он повернулся к ней, и сосредоточенность на его лице столь стремительно сменилась нежностью, что она не нашлась, что ответить.
— Я… но теперь этого взгляда уже нет.
— Когда я смотрю на вас, мне кажется, что любое выражение глаз ничто по сравнению с общим эффектом опьяненности.
— Что я должна сказать?
— Ничего. Извините меня. Но что вы имели в виду?
— У вас был яростный взгляд.
— Так я себя и ощущаю, когда вспоминаю о Банчи.
— Это я понять могу.
— Охота закончилась, — сказал Аллейн. — Читали ли вы когда-нибудь в криминальных романах о неутомимом детективе, который клянется, что поймает преступника, даже если придется потратить на это всю жизнь? Этот детектив — я, Трой, хотя я всегда считал подобное фикцией. В известном смысле это и есть фикция. Настоящие герои криминальных расследований — это детективы-констебли Икс, Игрек и Зет, рядовой персонал, кто упорно выполняет все требования скучнейшей текучки, не испытывая ни личных чувств, ни специфического интереса, кто не клянется всеми мыслимыми клятвами, но тем не менее заполучает в итоге своих преступников, — таковы везение и неиссякаемая способность применять максимальные усилия. Эти детективы-констебли намерены ни на что не отвлекаться до той поры, пока не возьмут за бока этого самого джентльмена. И это я могу им обещать.
— Я все это так не воспринимаю, — сказала Трой. — Я хочу сказать, что не чувствую ничего особенного к этому убийце, разве что мне кажется, что он должен быть безумным. Я знаю, что его найдут, но никакой ярости к нему не ощущаю. Просто я думаю о Банчи, который в этом мире никому не причинил зла. Не сделав ничего дурного, он лежит мертвый и одинокий. Мне надо пойти и посмотреть, не нужно ли помочь Милдред. Пришел ли Доналд?
— Нет еще. Кстати, вы не знаете, где он снимает квартиру?
— Милдред он об этом не сказал, опасаясь, что она расскажет Банчи, он же хотел быть независимым. У нее есть номер телефона. Я видела его на памятном листке в ее комнате. Полагаю, вы слышали о ссоре?
— Да, от Милдред. Это из-за его долгов, да?
— Да, Милдред его всегда баловала. На самом-то деле он вовсе не дурной ребенок. Он будет ужасно расстроен.
Аллейн взглянул на фотографию.
— Вы видели его на балу?
— Да. Он много танцевал с Бриджет О'Брайен.
— Не знаете, он оставался до конца?
— Я сама до конца не осталась. Мы с Милдред ушли в половине второго. Она подвезла меня до клуба. Банчи… Банчи пошел было проводить нас, но затем спросил, не доберемся ли мы без него. Он сказал, что настроен веселиться.
— Скажите, пожалуйста, вы долго были около него?
— Я танцевала с ним трижды. Он и в самом деле был очень весел.
— И вы ничего не заметили? Трой! Совсем ничего?
— Что я должна была заметить?
— Хоть какой-нибудь намек на то, что за этой веселостью что-то скрывалось. Ну, знаете, как если бы он был все время настороже.
Трой присела на край стола и сняла берет. Ворвавшиеся в окно лучи утреннего солнца тотчас расцветили голубыми искрами ее коротко постриженные темные волосы, создали чудесный рельеф из ее подбородка и скул, засверкали в глазах, придав им блеск, который рождался, когда она рисовала. Она сняла
