нравится ей его лицо, какую огромную нежность и даже восторженность испытывает она, глядя на него. Сейчас она его окликнет и скажет, что пришла, чтобы быть ему поддержкой во всем.
— Ричард, — позвала она.
Он обернулся. Она заметила, как побледнело его лицо. Не как обычно — на щеках, а у висков и вокруг рта.
— Анелида?
— Я пришла. Я хочу извиниться за свое поведение. Видите, я здесь.
Он медленно подошел к ней и нерешительно взял за руки.
— Я не могу поверить своему счастью, — произнес он. — Я думал, что потерял вас безвозвратно. И, Бог свидетель, причина для этого достаточная.
— Уверяю вас, напротив.
— Что вы говорите! — он сильнее сжал ее руки. — Какие слова! Вы знаете, что произошло? С Мэри?
— Да, Ричард. Я вам так сочувствую. Господи, что за бездарная фраза!
— Я не могу допустить, чтобы вы здесь оставались. Это место не для вас. Это не дом, а кошмар.
— А вы хотите, чтобы я осталась? Я могу вам помочь?
— Я люблю вас, — сказал он, поднося ее руки к своему лицу. — Нет! Нельзя сейчас об этом. Не время.
— Вы хорошо себя чувствуете? Вы можете сейчас со мной серьезно поговорить?
— Все в порядке. Идите сюда.
Они уселись рядом на диване. Ричард все еще не отпускал ее рук.
— Он говорил мне, что вы упали в обморок, — сказала Анелида.
— Аллейн? Он и вас беспокоил?
— Совсем нет. Я пришла сюда, потому что выслушала его рассказ. И потому что… Ричард, после того, как я не захотела с вами говорить, вы вернулись сюда?
— Да, — ответил он. — Вернулся.
— Вы виделись с ней?
Он посмотрел на их сплетенные руки.
— Да.
— Где?
— В ее комнате. Всего несколько минут. Я… ушел оттуда.
— Кто-нибудь еще был там?
— Боже упаси, конечно, нет! — воскликнул он.
— А потом? Что потом?
— Я ушел. Я бродил Бог знает как долго. А когда вернулся, все уже произошло.
Они помолчали. Наконец Ричард совершенно спокойно произнес:
— Я знаю, что вы мне хотите сказать. Они думают, что Мэри убили и гадают, уж не я ли преступник. Верно?
Анелида наклонилась вперед, поцеловала его.
— Верно, — подтвердила она. — Во всяком случае, мне так кажется. Но мы во всем разберемся и все мгновенно поставим на свои места. Но пока, думаю, дела обстоят именно так.
— Все кажется настолько фантастичным, — проговорил он, — что даже не пугает. Не бойся, сердце мое, иди домой, а я здесь постараюсь что-нибудь сделать.
— Я пойду, когда все утрясется. Но не раньше.
— Как я тебя люблю. Но как бы я хотел не взваливать на тебя столь тяжелую ношу.
— Может, они не разрешат мне здесь долго находиться. Надо точно вспомнить, что произошло. Где ты был? Кто мог тебя видеть? И, Ричард, расскажи им, что она делала, когда ты уходил из комнаты.
Выпустив ее руки, он отвернулся и закрыл ладонями глаза.
— Она смеялась, — произнес он.
— Смеялась? Они захотят знать почему. О чем вы говорили? Что ее так насмешило?
— Никогда! — горячо ответил он. — Никогда!
— Но… они спросят тебя.
— Могут спрашивать сколько им угодно. Никогда!
— Но ты должен! — с отчаянием в голосе воскликнула Анелида. — Подумай! Сколько об этом написано… Невинные люди скрывают что-нибудь от полиции, все запутывается, и они оказываются под подозрением. Ричард, подумай, так или иначе они узнают об этом. И что она наговорила, и как ты страшно разозлился, и как заявил, что никогда ей не простишь. Ведь все в холле слышали тебя. Полковник Уорэндер…
— Он! — горько произнес Ричард. — Он ничего не скажет. Не посмеет!
— Что ты имеешь в виду?
— Не важно.
— Господи! Ты пугаешь меня! — воскликнула Анелида. — Что получится, когда они начнут тебя спрашивать? Что они подумают, если ты не захочешь им отвечать?
— Пусть думают что хотят, — он вскочил и принялся ходить по комнате. — Случилось слишком многое. Я еще ничего не обдумал. Ты не знаешь всего. И я не имею права взваливать это на тебя.
— Не говори так, пожалуйста, — в отчаянии попросила Анелида. — Я тебя люблю и хочу разделить с тобой все.
— Ты так молода.
— Но думать я уже умею не хуже других.
— Я скажу тебе скоро… когда смогу.
— Если это снимет с тебя подозрения, они не будут дальше копаться. Им нужно одно: снять с тебя подозрения. Ты должен рассказать обо всем, что произошло. Обо всем.
— Не могу.
— Боже мой, но почему же?
— Ты не веришь мне, да?
Анелида подошла к нему:
— Ты же знаешь, что верю.
— Да, — ответил он. — Я вижу.
Они стояли, глядя друг на друга. Вдруг Ричард порывисто обнял Анелиду. На пороге створчатых дверей, ведущих в столовую, появился Грейсфилд.
— Ужин подан, сэр, — возвестил он.
Выбравшись из своего удобного убежища за ширмой, Аллейн бесшумно закрыл за собой дверь в холл и направился в кабинет.
2
— Я разговаривал с фоторепортером и слугами, — сообщил мистер Фокс.
— А я, — с кислой миной сказал Аллейн, — подслушивал парочку влюбленных. Как же низко можно пасть? Следующий шаг — это уже Полоний за ковром в спальне.
— Осмелюсь заметить, что все это для их же пользы, — утешил его Фокс.
— В том то и дело, Фокс, наш драматург, черт бы его побрал, скрывает что-то от нас. Да и от своей девушки, между прочим, тоже. Но будь я проклят, если у меня возникнет желание хоть в чем-то подозревать его.
— Я бы сказал, очень приятный молодой человек, — заявил Фокс.
— Но какого дьявола он не говорит, что произошло между ним и Мэри Беллами, когда он вернулся сюда в первый раз? Девушке поведал только, что разговор их кончился тем, что она засмеялась. А ведь у нас есть показания этих двух крайне предвзятых свидетельниц. Обе согласны, что вид у него был тогда
