Аллейн ждал.
— Хорошо, — воскликнул Ричард, обхватив руками голову. — Хорошо! Я расскажу вам. Кажется, я вынужден это сделать. Она обвинила меня в неблагодарности и предательстве. Я ответил, что больше ничем ей не обязан. Что я уже отблагодарил ее за все. Я бы этого никогда не сказал, но она оскорбила Анелиду. Тогда она подошла ко мне вплотную и… это было ужасно, я видел, как у нее нервно дергалась щека. Она все время повторяла, что я ей обязан всем, всем и что, действуя за ее спиной, я оскорбил ее. Тогда я заявил, что она не имеет права командовать мной ни в моих привязанностях, ни в моей работе. Она закричала, что имеет полное право… и тогда же все и сказала. Это вышло в пылу ссоры, мы оба были вне себя. Закончив говорить, она расхохоталась, как будто завершила главный монолог в своем спектакле. Если бы она этого не сделала, я, возможно, почувствовал бы сострадание, или угрызения совести, или что-нибудь в этом роде. Но тогда я ощущал себя обманутым, больным и опустошенным. Пока я бродил, все время пытался осознать, чувствую ли я себя так, как должен чувствовать человек, вновь обретший свою мать. Но испытывал лишь легкое отвращение, — Ричард отошел, а потом снова повернулся к Аллейну. — Но я не убивал свою… — он глубоко вздохнул, — новоявленную мать. Все-таки не до такой степени я ублюдок.
— Дикки! Ради всего святого! — воскликнул Уорэндер.
— Просто из интереса, скажите, — проговорил Ричард, — существовали люди по фамилии Дейкерс или нет? Молодая пара, погибшая при автокатастрофе? Австралийцы? Так мне всегда говорили.
— Это… это семейное имя. Девичья фамилия моей матери.
— Понятно, — сказал Ричард. — Мне просто было любопытно: очевидно, вам не пришло в голову на ней жениться, — вдруг он замолчал, а потом с ужасом воскликнул: — Извини, извини, Морис. Прости меня! Я не соображаю, что говорю.
— Ну что ты, мой дорогой. Конечно, я хотел на ней жениться. Но это она не соглашалась. Она только начинала свою карьеру, и что мог предложить ей я? Маленькое жалованье и подневольную военную жизнь? Естественно, она не собиралась все бросать и следовать за полковым барабаном.
— А Чарльз?
— У него было другое положение. Совершенно другое.
— Он был богат? У него были возможности создать ей тот образ жизни, о котором она мечтала?
— Ну, не надо говорить так, — пробормотал Уорэндер.
— Бедный Чарльз! А он знал?
— Нет, — ответил Уорэндер, мучительно краснея. — К тому времени между нами все было давно кончено.
— А он верил в сказку о Дейкерсах?
— Я думаю, — помолчав, проговорил Уорэндер, — он верил всему, что говорила Мэри.
— Бедный Чарльз! — повторил Ричард, а потом повернулся к Аллейну.
— Ведь вы ему не скажете? Хотя бы не теперь! Это убьет его. В этом нет нужды?
— Я пока таковой не вижу.
— А ты? — он повернулся к Уорэндеру.
— Ради бога, Дикки!
— Да, конечно, уж ты-то говорить не будешь.
Наступило долгое молчание.
— Я вспомнил, — сказал наконец Ричард, — как однажды она мне говорила, что это ты их познакомил. Какие двойственные роли обоим пришлось играть. Как в комедии эпохи Реставрации.[4]
Очевидно, оба они забыли об Аллейне. И первый раз посмотрели друг другу прямо в глаза.
— Смешно, — сказал Ричард, — я часто гадал, не был ли Чарльз моим отцом. Думал, может, тут какая-то добрачная связь. Мне казалось, что я видел в нас сходство. Безусловно, семейное. Вы ведь с Чарльзом довольно похожи, правда? Должен признаться, я никогда не верил в эту историю с Дейкерсами. Но почему же мне никогда и в голову не приходило, что она моя мать? Как замечательно ей удалось отстраниться от всего этого.
— Я не знаю, что тебе ответить, — воскликнул Уорэндер. — Мне нечего сказать.
— Ничего.
— Это не должно повлиять на твою жизнь. На твою работу. Или на женитьбу.
— Не знаю даже, как ко всему этому отнесется Анелида. Если только, — он повернулся к Аллейну, как бы внезапно вспомнив о его присутствии. — Если только мистер Аллейн не арестует меня по обвинению в убийстве матери, и тогда все проблемы прекрасно разрешатся сами собой.
— Я бы на это не очень рассчитывал, — ответил Аллейн. — А вдруг вы сможете оправдаться. Сможете?
— Откуда, черт побери, мне знать? Что я должен был совершить?
— Важнее то, что вы не совершили. Где вы обедали днем? Здесь?
— Нет, в ресторане. У меня была деловая встреча.
— А потом?
— Я вернулся к себе и немного поработал. Приходила машинистка.
— Когда закончили?
— Около шести. Я ждал междугороднего звонка из Эдинбурга. И все время поглядывал на часы, потому что уже опаздывал. Мне нужно было прийти сюда к шести и заняться напитками. Тогда я перенес разговор на этот номер. Поэтому я и опоздал. Мэри была уже внизу. Разговор дали без пятнадцати семь, вскоре после моего приезда.
— Откуда вы разговаривали?
— Отсюда, из кабинета. Чарльз тоже был здесь. Он скверно выглядел, и я беспокоился из-за этого. Но он не был расположен к беседе со мной. Линия с Эдинбургом все время прерывалась, и я вынужден был ждать, потому что разговор был важным. Мэри была очень недовольна. Я кончил, когда уже стали приезжать первые гости.
— А что вы делали потом?
— Отправился с Чарльзом в гостиную и делал, что мне было положено.
— Вы не приносили ей пармские фиалки?
— Я? Нет! Она их терпеть не могла.
— А вы видели фиалки в ее комнате?
— Я туда не поднимался. Я уже говорил вам, что был здесь, в кабинете.
— Когда вы были в ее комнате в последний раз?
— Сегодня утром.
— Вы не заходили туда между утренним визитом и этим последним, после вашего возвращения из «Пегаса», когда произошла та бурная сцена?
— Я же говорил вал. Как бы я смог? Я… — немного успокоившись, он продолжал: — Я был все время с Анелидой, пока она не ушла, а потом тотчас пошел за ней.
— Хорошо, — подумав, проговорил Аллейн. — Если все это подтвердится, а никаких препятствий к этому я не вижу, то вы окажетесь вне подозрений.
Уорэндер, быстро обернувшись, что-то воскликнул, но Ричард спросил ровным голосом:
— Я не понимаю.
— Если наша версия правильна, то на самом деле преступление было подготовлено между шестью часами, когда полковник опрыскал миссис Темплетон из пульверизатора, и тем временем, когда она поднялась с вами к себе в спальню, то есть, по свидетельству фоторепортера, без двадцати пяти восемь. Комнату она уже больше не покидала и умерла через несколько минут после вашего ухода.
Ричард, который, казалось, не обратил внимания на первую половину фразы, при последних словах вздрогнул и посмотрел на отца, все еще стоявшего к ним спиной.
— Полковник Уорэндер. — спросил Аллейн, — почему вы заходили в «Пегас»?
— Какое это имеет значение? Хотел выяснить отношения. С девушкой.
— Но вы ее не видели?
— Нет.
— Морис, — резко произнес Ричард. Полковник посмотрел на него. — Я буду пока тебя называть по-
