не видеть его обаятельную улыбку хотя бы две минуты. Она смогла бы собраться с силами, напрячь волю и не пускать его в свою жизнь вновь.
Хотя очень сильного желания бороться за собственное одиночество Кэмрин почему-то не испытывала.
Казалось бы, так легко отбросить сомнения и попробовать начать все сначала — быть вместе теперь, когда они старше, умнее, когда за спиной у каждого шестилетний опыт разлуки. Их так влечет друг к другу, им так хорошо вдвоем…
Но готова ли она на этот риск? Готова ли снова пройти по той же самой семейной дороге? Ведь идти по ней придется, пряча свою жуткую боль, свое страдание — она не может родить ребенка. Живя в одиночестве, можно заставить себя не думать об этом, но в семье…
— Не пора ли нам поговорить о строительном менеджере для тебя?
Кэмрин уставилась в свою чашку, чтобы скрыть отчаяние и досаду. Очередной строитель приходил к ней на прошлой неделе, начал работы и быстро отказался, оставив квартиру в непригодном для жизни виде. Но нанимать Блейна? Это невозможно, если она хочет, чтобы он ушел из ее жизни. Вот она заплатит этим обедом за починку холодильника — и все. Больше никаких псевдосвиданий, никаких встреч за кофе и шоколадом.
Сама эта мысль расстраивала ее больше, чем можно было предположить.
— Ведь пора? — повторил Блейн. — Помни, мое предложение остается в силе, обращайся всегда, какая бы помощь тебе ни потребовалась. Я твой мужчина.
Так и было в те три далеких счастливых беззаботных месяца. Но Кэмрин не нужен возврат к прошлому, это слишком трудно, слишком страшно. Поэтому следует отстраниться, уйти в сторону. Да и ему пора уходить.
— Спасибо, все устроится. Мне пора запирать кофейню. Завтра большой трудный день, надо выспаться.
— Ну, конечно. — Допив кофе, Блейн спросил: — Ты говорила, что живешь близко. Может быть, проводить тебя? Говорят, вокруг стало неспокойно.
— Я не собираюсь никуда идти. У меня дома эта нескончаемая перестройка, я буду ночевать здесь, пока квартира в таком состоянии.
— Шутишь? — Блейн явно встревожился. Выходит, Кэмрин вовсе не была ему безразлична. — Ты не можешь ночевать здесь! В этом районе недавно было совершено несколько бандитских нападений на кофейню и рестораны, как раз поздним вечером и ранним утром. Мне рассказал один из моих работников, его сегодня утром вызвали кое-что отремонтировать в суши-ресторане. Это в соседнем квартале.
— Господи, — она и не слышала об этом, — и много взяли?
— Они не только грабили, — Блейн подошел ближе и положил руку ей на плечо. — Кто-то из работников пришел пораньше и получил удар ножом.
— Ох, нет! — Она была в ужасе. — И как он?
— Пострадала женщина. Поэтому, что бы ты ни говорила, ты не останешься здесь.
— Послушай, — пожала плечами Кэмрин, — со мной все будет в порядке. Я привыкла справляться самостоятельно. И к тому же у меня есть сигнализация.
— Думаешь, в этом ресторане не было сигнализации? Или в остальных местах, на которые нападали? Эти негодяи ранили женщину после того, как она отдала им деньги. Понятно, они просто настоящие преступники, которым все равно, кого, зачем и как ранить. Так что ты здесь одна не останешься. Можешь у кого-нибудь переночевать?
— Стала бы я ночевать здесь на неудобной кровати, если бы мне было куда пойти? — Эти слова вылетели прежде, чем она успела подумать.
Теперь он знает, что она неудачница, что у нее нет друзей. Так и было. Кроме Анны, которая снимала комнату в пансионе, Кэмрин ни с кем не была близка. Но не потому, что так сложились обстоятельства. Это был ее собственный сознательный выбор. Так было лучше. Это усиливало чувство независимости, когда она приехала в Мельбурн.
Кэмрин старалась справиться с болезненными воспоминаниями о Блейне, о предательстве родителей; о ребенке, которого у нее никогда не будет… Вопреки всему этому она обязательно должна превратить «Убежище» в самую лучшую кофейню Мельбурна. Кэмрин поняла тогда, что надеяться на людей нельзя. Они могут предать в любой момент, и неважно, как вы были близки и насколько любили друг друга.
— Тогда есть только один выход. Ты должна поехать ко мне.
— Не обсуждается!
— Может быть, не стоит так торопиться с ответом?
Кэмрин отошла назад, отрицательно качая головой.
— Спасибо за предложение, но…
— Кэм, выбора нет. Здесь ты в опасности. Я не приму ответ «нет». Ты останешься со мной, пока твоя квартира ремонтируется. Решено.
Кэмрин, сложив руки на груди, внимательно посмотрела на Блейна. В этот момент его поведение показалось ей самонадеянным, а это всегда было ей ненавистно. Но противиться своим чувствам к этому новому Блейну, человеку, который брал на себя заботу и ответственность за нее, Кэмрин не могла.
Он всегда был отрешенным, спокойным и неторопливым, и нравился ей именно таким. И тем не менее этот новый командный и решительный стиль, властность и сила, которую демонстрировал Блейн, неожиданно понравились Кэмрин.
— Послушай, не надо усложнять. Я не собираюсь давить на тебя или пользоваться ситуацией, чтобы заманить тебя к себе. Я просто очень беспокоюсь за тебя. Отнесись к этому как к предложению друга. Будем считать и вести себя так, как будто нас ничто не связывает. Идет?
Он безумен? Ничто не связывает? Да они связаны друг с другом канатом, который невозможно ни развязать, ни разрезать!
Если Кэмрин так трудно было просто видеть его после шести лет, то какой мукой будет для нее жизнь с ним под одной крышей?
Нет, так нельзя!
Однако здравый смысл говорил ей, что в этом случае не надо ставить свою независимость выше всего. Кэмрин вполне может доверять Блейну — и если он предлагает ей безопасное место, где она может пожить, то надо вежливо принять предложение.
«Убежище» может быть смыслом ее жизни, но нельзя же из-за него тупо рисковать этой самой жизнью.
Глядя прямо в глаза, сейчас цвета кобальта, Кэмрин точно знала один-единственный возможный ответ.
Опустив руки, она медленно кивнула:
— Хорошо. Еще раз спасибо за предложение.
— Отлично. Ты готова?
Она могла поклясться, что слышала легкий вздох облегчения.
— Мне нужно кое-что сделать на завтра. Ты езжай, я приеду чуть позже.
— Нет-нет, я подожду.
— Со мной все будет в порядке. Еще не поздно, везде людно. Я приду еще засветло.
— Уверена?
Она снова кивнула. Блейн еще раз взглянул с сомнением, потом сдался:
— Я живу на Южном побережье в «Башне Эврика». Квартира 8801. Жду, — поцеловав ее в щеку и взмахнув рукой, он вышел.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Кэмрин в замешательстве смотрела на кнопки роскошного лифта. Какая-то ошибка, думала она,
