этом потом.
— Откуда ты знал, что я собиралась противиться желаниям родителей? Они никогда не говорили тебе, чего хотят. Ты и не видел их после того, как мы сбежали.
Она увидела, как напряглось его лицо, стали резче черты, такие любимые когда-то. Потребовалось даже некоторое усилие, чтобы не протянуть руку и не разгладить морщинку между его бровями.
— Я был у них после того, как мы удрали. Я старался объяснить им, как мы любим и дорожим друг другом. Говорил, что не хочу вставать между тобой и ими.
— А получилось все иначе, — пробормотала Кэмрин, потрясенная иронией ситуации. Ведь именно его уход от нее вызвал разлад с родителями, закончившийся страшной скандальной ссорой и полным разрывом.
— Они без обиняков сказали мне, что я ничего не могу тебе предложить — у меня ничего нет, если ты остаешься с ними, то у тебя будет пристойная жизнь и финансово обеспеченное будущее. Я не мог отнять это у тебя.
— Смешно, но твой уход завершился тем, что удрала из Радужного Ручья так быстро, как только сумела.
У Блейна от удивления расширились глаза.
— Но почему?
Кэмрин сделала глоток воды, потому что воображение перенесло ее в прошлое, на родительскую кухню, в тот момент, когда там кипели страсти и никто не пытался подавлять приступы гнева, когда сыпались взаимные обвинения, когда открывалась ужасающая правда.
— Я не сумела сдержаться. Напала на них, ругалась, кричала, винила их абсолютно во всем. Мама тоже взорвалась. Началось что-то невообразимое. Мы кричали и не слышали друг друга. В какой-то момент мама бросила мне в лицо, что именно из-за моей вздорности она решила дождаться, пока мне исполнится двадцать один, вместо того чтобы передать мне бабушкино наследство в восемнадцать, как было завещано. — Кэмрин осушила весь стакан, как будто вода могла смыть горечь того давнего родительского обмана. — Вообрази, какой могла бы быть наша…
Последнее соображение терзало сильнее всего. Получи Кэмрин деньги в восемнадцать, как это было указано в завещании, они могли бы по сию пору быть вместе. Ему не пришлось бы переходить с одной работы на другую, переезжать из города в город. У них была бы возможность начать нормальную семейную жизнь с достаточным капиталом. Но родители украли у нее эту возможность, лишили той жизни, о которой мечтали Кэмрин и Блейн, лежа на берегу Радужного Ручья и глядя на звезды — два юных любовника, осмелившихся мечтать… Вот этого она родителям и не простит. Никогда!
— Извини, — Блейн нежно коснулся рукой щеки Кэмрин, — извини меня за все.
Теплое участие Блейна, тяжкие воспоминания — ей стало трудно сдерживать слезы, которые жгли глаза и катились по щекам. Вытащив заколки из волос, она потрясла головой, чтобы скрыть лицо под пышными прядями, чтобы он не увидел этот горький поток слез.
Но ничего скрыть не удалось — Блейн потянулся и мягким движением заложил большую прядь волос за ее левое ухо.
— Я понимаю, как трудно тебе вспоминать весь этот кошмар. Но разговор между нами должен был состояться, Кэм. Без него мы не сможем двигаться вперед.
Кэмрин ощутила внутреннюю дрожь, когда до ее сознания дошел смысл сказанного им.
Кого-то, столь важного и значительного для него, что он разыскал ее, бывшую жену, и начал все эти чувствительные разговоры о прошлом, чтобы, смягчив ее, перейти к вопросу о разводе.
Почувствовав ее смятение, Блейн придвинулся к ней поближе:
— Я действительно хочу двигаться вперед. С тобой. Только с тобой.
В один момент тревога и ужас сменились волной счастья и радости. Но только на мгновение. Затем восторжествовал здравый смысл. Разве можно думать про еще один шанс с таким парнем, как Блейн?
Конечно, в его изложении причины ухода звучали вполне искренне, и на какую-то малую часть она соглашалась с его доводами. Да, они были очень молоды, их побег был слишком безумен. Но пройти еще раз по тому же пути? Он прав и в том, что они оба за это время стали взрослыми и что их взросление происходило не вместе. Благодаря ему?
— Я не могу, — ее слова вызвали такую боль в его глазах, что Кэмрин положила руку на его щеку прежде, чем успела себя остановить.
— Ты уверена? — Она резко отпрянула, опустив руку. А он продолжал: — Потому что, как я понимаю, мы все еще женаты. По-моему, это правильно. И работают законы, скажем, химии. Я тебе так же небезразличен, как и ты мне. Иначе зачем бы тебе соглашаться прийти сюда со мной?
— Потому что тебе необходим был шанс, чтобы объясниться, и я, как воспитанный человек, предоставила тебе этот шанс. Только и всего.
Он покачал головой, уголки его рта пошли вверх, и появилась его потрясающая улыбка. Как может девушка устоять против такой улыбки?
— Извини. Такое объяснение я не принимаю.
— Прекрасно. Хочешь правду? Я сказала «да», потому что потратила слишком много времени, разыскивая тебя, и теперь, когда ты объявился здесь, хочу воспользоваться случаем и наконец развестись.
После этих слов Блейн должен был выглядеть ощетинившимся, рассерженным, защищающимся или… ну, каким-нибудь… А он, свободно откинувшись на спинку, выглядел слишком расслабленно для парня, у которого меняется судьба. Очевидно, развод был для него не очень понятной вещью, что-то вроде движущегося дома.
— Ты разыскивала меня? — Слово «развод» Блейн как будто и не услышал, а остальное так много значило, что он придвинулся и поставил локти на стол.
У него были крепкие мускулистые руки, покрытые легким пушком. Кэмрин нравилось водить по ним пальцами, повторяя линии мускулов. Это было тогда, когда она открывала для себя его тело… Когда они поженились, он легко поднял Кэмрин этими руками и внес в мрачноватый номер мотеля на окраине провинциального городка.
Лучшего они не могли себе позволить, но это не имело никакого значения. Не имела значения неоновая реклама, яркими цветами вспыхивающая время от времени за окном, не имели значения как будто глиняные матрасы, совсем не важен был безобразный палас на полу. Все это меркло, исчезало перед осознанием того, что они в объятиях друг друга впервые как муж и жена.
Боже, с тех пор прошла целая жизнь! Все это происходило в ее далеком прошлом, почему же она чувствует, как между ними словно электрический ток прошел?
— Да, я искала тебя, почти год искала. Хотела передать бумаги для развода.
— Ох, всего лишь год?
В очередной раз он сумел не услышать слова «развод». Оно так и висело между ними. И даже утратило свое значение, потому что Блейн, не отрываясь, внимательно и любовно смотрел на Кэмрин, и она почти физически ощущала этот взгляд.
— Мне больше нравится, когда у тебя волосы распущены, — и, прежде чем Кэмрин успела моргнуть, Блейн потянулся к ней, взял толстую прядь волос и крутил ее в руках со странным, мечтательным выражением лица.
— Я работаю в сфере обслуживания, причем кормлю людей. Длинные волосы в моей деятельности неуместны. Приходится скалывать их сзади.
— Но иногда ты же распускаешь их…
Он спрашивает, бывает ли она в обществе? Встречается ли с кем-нибудь?
Хм-м… Если посчитать кофе с Ларсом Личем или ужасный обед с Деном Дрэгом, то можно сказать — да, встречается. Дважды за шесть лет. Но и эти два раза — слишком много, потому что ни один из этих парней не был Блейном. Ни один из них не вызывал в ней ничего похожего на тот интерес, который она испытывает к человеку, сидящему сейчас напротив.
— Не спорю, признаю себя виновной. Я — трудоголик. Хочу, чтобы моя кофейня была самой лучшей, хочу вложить в нее все возможное.
