войска от введения в их штат танков. Они становятся подвижнее, сильнее в огневом отношении, приобретают новые качества. Это мы с вами наблюдали даже на примере действия танкеток – машин слабых во всех отношениях. Если же танкетки заменить танками с мощной броней, сильным мотором и грозной скорострельной пушкой, результат, несомненно, улучшится…
В настоящее время у нас для этой цели нет танков. Но они будут! Когда-нибудь каждая стрелковая дивизия получит танковый полк, а стрелковый полк – танковый батальон…
После разбора М. Н. Тухачевский пригласил меня, командира дивизии и еще нескольких человек из руководителей учения к себе в вагон на обед. За столом обсуждалась все та же тема. В отличие от многих военачальников, избегающих деловых разговоров в нерабочее время, Тухачевский любил всегда беседовать с людьми о том, что его более всего волновало. А это были проблемы, связанные с армией, с военным делом.
И кажется, именно в тот раз мне впервые бросилась в глаза привлекательная черта Тухачевского – умение вести беседу, а главное – умение слушать. Когда кто-либо говорил, он весь обращался во внимание. Тухачевскому можно было смело выкладывать правду, не соглашаться с его мнением.
В конце обеда Михаил Николаевич поблагодарил нас за откровенные высказывания о техническом перевооружении армии и поделился своими мыслями на этот счет.
– В настоящее время, – говорил он, – на первое место выдвигаются военно-воздушные и бронетанковые силы. Им принадлежит ведущая роль на поле боя. К сожалению, в развитии этих родов войск и вообще в техническом оснащении мы еще отстаем от европейских армий. А отстающий всегда будет бит. Поэтому наша задача состоит сейчас в том, чтобы в кратчайший срок создать сильнейшую, с большим радиусом действия авиацию, мощные подвижные бронетанковые силы, модернизировать артиллерию, дать пехоте автоматическое стрелковое оружие и средства передвижения, дать войскам новые средства связи и управления, новое переправочное имущество.
От появления новых и развития старых образцов вооружения Михаил Николаевич ставил в прямую зависимость и организацию, и тактику, и всю систему обучения войск.
– Прежде всего надо найти соответствующее место новым техническим средствам, – говорил он, – обеспечить их внедрение в войска и определить наиболее подходящие, наиболее эффективные способы применения их во всех видах боя и в операции. Ценность только что проведенного учения заключается в том, что там была правильно решена одна сторона проблемы глубокого боя – сопровождение пехоты танками. Вторая же сторона – быстрое проникновение в тыл противника, нанесение ударов по резервам, подавление артиллерии, нарушение связи, захват штабов и в конечном итоге уничтожение главных сил противника – должна решаться бронетанковыми соединениями во взаимодействии с другими родами войск. Об их организационных формах и использовании в операции также надо думать…
Слушая Тухачевского, я невольно вспомнил один разговор о нем с И. П. Уборевичем. Иероним Петрович утверждал, что Тухачевский уже дважды – в 1928 году, а затем будучи командующим Ленинградским военным округом – писал докладные записки о необходимости перевооружения армии, выдвигая в них смелые по тому времени требования: создать сильную авиацию с большим радиусом действия, мощные соединения из быстроходных танков, вооруженных пушкой, модернизировать артиллерию, пехоту и другие рода войск. Вот, оказывается, с каких пор проявлял он озабоченность об этом!..
В мою бытность начальником штаба Белорусского и еще раньше Московского военных округов мне нередко приходилось встречаться с Михаилом Николаевичем Тухачевским. И как правило, это случалось на различных учениях и маневрах. Некоторыми маневрами и учениями Тухачевский руководил сам, на других только присутствовал. Однако на разборах выступал всегда. И выступления эти служили для командного состава тогдашней армии превосходной теоретической школой подготовки и вождения войск. Все мы неизменно восхищались его мастерским анализом, умением использовать исторические примеры, глубиной мысли и тонкой критикой исполнителей.
Памятная встреча с Тухачевским произошла у меня в 1935 году. Я получил назначение на должность начальника штаба Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, которой командовал В. К. Блюхер. По долгу службы зашел представиться к заместителю наркома. Михаил Николаевич пригласил присесть и стал расспрашивать, знаком ли я с Блюхером, бывал ли на Дальнем Востоке раньше, что думаю о прикрытии дальневосточных границ.
Выслушав мои ответы, подошел к карте и провел ладонью от Камчатки до Байкала:
– Особая Краснознаменная Дальневосточная армия занимает обширные пространства. На прикрываемых ею границах всегда неспокойно. В отличие от войск, дислоцируемых в европейской части Союза, она находится в постоянной боевой готовности. Колоссальные расстояния между соединениями и частями, отсутствие развитой сети дорог сильно усложняют маневр и управление войсками… Вот, пожалуй, наиболее важные особенности, на которые вам надо обратить внимание. Когда ознакомитесь с Дальневосточным театром и изучите обстановку, я заслушаю вас по оперативным вопросам…
Потом речь пошла о боевой учебе войск. Тухачевский рекомендовал проявить максимум заботы о подготовке частей и мелких подразделений к самостоятельным действиям.
– Для Дальнего Востока это очень важно, – подчеркивал он. – Местность там своеобразная – далеко не везде позволяет войскам действовать компактной массой. Да и возможный противник отводит значительную роль самостоятельным действиям мелких подразделений…
Последний раз я виделся с Тухачевским осенью 1936 года, перед отъездом в Испанию. Он был тогда особенно внимателен, я бы даже сказал, добр ко мне. Расспрашивал о семье, о том, как она устроена. Рассказал о положении в Испании. Особо подчеркнул, что к Франко уже потянулись итальянские и немецкие самолеты, танки, советники и не исключена возможность открытой интервенции.
– Итальянская армия, – говорил он, – немногим отличается от старой испанской, выступающей на стороне мятежников. Как та, так и другая располагают опытом главным образом «малых» колониальных войн. А вот немцы – иное дело. Но их-то вы знаете.
На прощание Михаил Николаевич крепко пожал мне руку:
– Больших вам успехов! До скорого свидания!
Но свидеться нам уже не удалось. Он оказался одной из первых жертв сталинского произвола по отношению к нашим военным кадрам.
Жизнь этого замечательного человека, выдающегося военного деятеля оборвалась в расцвете творческих сил, в пору полководческой зрелости.
М. Н. Тухачевский оставил большое научное наследие. Несмотря на загруженность текущей работой, он неустанно занимался разработкой военной теории. Из-под его пера вышли такие труды, как «Война
