— Но вы же так не думаете, правда? — вскричал Гилс. — Милорд, Дру самая здравомыслящая женщина из всех, кого я знаю.
Красивые губы Девениша дрогнули. Он поднялся и поцеловал Друсилле руку.
— Нисколько не сомневаюсь. А теперь, леди, проведите меня в комнату, откуда миссис Фолкнер увидела…
Он одарил обеих женщин ослепительной улыбкой. Друсилла, еще не оправившаяся от смущения, охватившего ее, когда он прикоснулся губами к ее руке, почувствовала, что вся дрожит. Как бы граф себя ни вел — хорошо или плохо, он производил на нее глубочайшее впечатление.
Она наблюдала, как он осматривается вокруг. Они находились в великолепной дамской спальне, со вкусом обставленной и безукоризненно чистой. Девениш подошел к окну, сделав ей знак стать рядом с ним. Мисс Фолкнер нервно топталась за их спинами, пока Друсилла повторяла свой рассказ.
— После того как они пересекли лужайку, они пошли вон туда, — закончила она, показывая на ступеньки.
— А куда ведет эта дорожка?
— Да, по сути, никуда. Ближайшее жилье с этой стороны — Маршемское аббатство мистера Харрингтона. К нему можно пройти через поля по тропе… но по ней последние годы почти никто не ходит.
— Понимаю. — Девениш надолго умолк. Значит, Друсилла считает, что ее наблюдения не имеют никакого значения, никто бы о них и не знал, не появись эта овца на алтаре. — А Харрингтон пасет овец на полях аббатства?
— Да. Но и другие тоже, на своих полях, включая Рамсея… и вас.
— Ну да, конечно. — Девениш засмеялся. — Вам в уме не откажешь, миссис Друсилла. — Он понизил голос: — Ваш муж тоже так считал? А ваш острый язычок его не смущал?
— О, мне не приходилось оттачивать его на нем, милорд.
— Значит, вы приберегли его для меня. Наверное, я более подходящий объект, чем он. Он был молод?
— Джереми не исполнилось и двадцати пяти, когда он погиб.
Девениш был рад, что ему представился случай задать эти вопросы, не боясь показаться слишком любопытным.
— Я заключаю, что вы были женаты недолго и, наверное, редко расставались друг с другом. Представляю, каким потрясением было для вас его исчезновение.
— О да, но еще больше меня потрясла его страшная кончина.
— А при его жизни вы не замечали никаких неизвестных личностей в пределах поместья?
— Нет, — несколько резко ответила Друсилла, не понимая цели этих расспросов. И все же что-то в его настойчивом взгляде подстегнуло ее память. — За исключением… — нерешительно начала она и остановилась. — Да нет, это вряд ли имеет значение.
— За исключением… — повторил Девениш, сверля ее взглядом ясных голубых глаз. — Не люблю я этих «исключений». Прошу, расскажите до конца.
— Хорошо. Однажды, месяцев за девять до того дня, когда его нашли мертвым, Джереми сказал мне, что обнаружил странную вещь — тропа, которая ведет в аббатство, хорошо протоптана, причем ходят по ней, судя по всему, ночью, потому что днем он ни разу никого не видел. Джереми решил разузнать, в чем дело, и разговаривал об этом с мистером Харрингтоном, но тот сказал, что он, наверное, ошибается. По тропе ходят только двое его садовников, и все.
— Ваш супруг больше об этом не заговаривал?
— Нет, ни разу. Я думаю, у Джереми это был просто пунктик — он вообще был выдумщик, как и его отец. Правда, Корделия?
— Правда. Помнится, старый мистер Фолкнер клялся, что вокруг Лайфорда постоянно бродят какие-то люди, а перед кончиной у него с головой стало совсем плохо, и никто не воспринимал всерьез, что он говорил.
Ниточка оборвалась. Девенишу не верилось, что выдумки Фолкнеров, отца и сына, имеют какое-то отношение к исчезновению девушек и мертвой овце на алтаре.
За исключением… мрачно подумал он, за исключением того, что Джереми Фолкнер умер странной и внезапной смертью. Словно овца.
На обратном пути в Трешем-Холл у него почему-то перед глазами стоял тонкий чистый профиль Друсиллы. Наверное, его пленили не столько внешность и фигура этой деревенской вдовы, сколько ее находчивость и остроумие. Кто бы мог ожидать от столь хрупкого на вид создания такого нравственного бесстрашия?
Встретив Девениша, Роб не замедлил перейти к насмешкам и предостережениям:
— Ну и как там прелестная вдовушка, Хэл? Как тебе ее внешность?
— Что за вопросы, Роб? К чему ты клонишь?
— А вот к чему, и советую тебе отнестись к моим словам серьезно. Особа, за которой ты решил приударить, добропорядочная женщина, она не из тех распутных созданий, которые наводняют Лондон. Было бы ошибкой с твоей стороны флиртовать с ней, дабы скрасить себе пребывание в деревне. Ты не должен игратъ на ее чувствах. Это было бы недостойно тебя.
— Сколько наставлений должен выслушать человек за один день, прежде чем ему дозволено будет прийти к своему собственному мнению? — загадочно произнес Девениш. — Все как будто сговорились сделать меня пастором. Да, я считаю миссис Фолкнер привлекательной, только меня заинтересовала не ее внешность. Чем давать мне благочестивые советы, ты бы лучше рассказал мне о Фолкнерах, отце и сыне.
— Об отце говорили, что он слегка тронулся умом к концу жизни. О сыне ничего подобного не слышал. Он казался мне вполне здравомыслящим парнем.
— И скажи мне еще одно, чтобы покончить с этим. При жизни старого мистера Фолкнера кто-нибудь исчезал или это началось только в последние годы?
— Я ни о чем таком не слыхал. А что?
— Ничего. Просто мое любопытство столь же неразборчиво и подвижно, как и моя мораль.
Глава пятая
— Весьма любезно со стороны мистера Харрингтона пригласить и меня в Маршемское аббатство. Тем более что дело не ограничится лишь ужином. Целая неделя! Это будет для нас настоящий праздник. — Мисс Фолкнер бросила лукавый взгляд на Друсиллу и как бы между прочим проговорила: — Интересно, будет ли там лорд Девениш.
— Было бы странно, если б его не пригасили, — живо подхватила Друсилла. — Мистер Харрингтон пригласил и Гилса тоже. Брат на седьмом небе.
— И ты согласишься, чтобы он ехал? Он позволяет себе говорить такие вещи!
— Ну, уж если этот недостаток разделяют с ним лорд Девениш и мистер Харрингтон, то, я думаю, он будет в хорошей компании и никто особо не станет прислушиваться к тому, что он говорит.
— Ох, дорогая моя, такой человек, как лорд Девениш, может себе позволить некоторую бесцеремонность, но не юный Гилс. Он должен быть осмотрительнее.
— Нет, я не согласна, Корделия. Осмотрительность необходима не только Гилсу, но и лорду Девенишу, который прекрасно понимает, что он самый большой грубиян из этой троицы.
— Мне казалось, он тебе нравится, — пробормотала мисс Фолкнер.
— Так и есть, но это не значит, что я не вижу его недостатков.
К концу недели, в течение которой они виделись с лордом Девенишем еще дважды, Друсилле стало ясно, что мисс Фолкнер вознамерилась сосватать ее за графа.
Рассуждения ее были бесхитростны, как она сама. Друсилла должна снова выйти замуж. Лорду Девенишу нужны жена и наследник — почему же им не пожениться? Их земли граничат друг с другом, оба они молоды и хороши собой, что благоприятно для будущего виконта Иннескортского.
Корделию оторвал от мечтаний голос Друсиллы:
— Мне нужно новое платье. Надо послать за Мери Свейн и показать ей модные журналы из Лондона. У меня есть миленький светло-зеленый атлас, он будет хорошо смотреться с фамильным жемчугом
