— Ленивый Эд?
— Нет. Девушка из больницы.
— Ну и что?
— Она вчера целый вечер искала информацию.
— Похоже, ты и в самом деле произвел на нее впечатление.
Я не ответил, и он добавил:
— Может, все-таки расскажешь, что она нашла?
— Она проверила все сведения о моих родителях, в том числе и из их родных городов, — сказал я. — И я с трудом могу в это поверить.
Голос мой звучал чуть хрипло. Зандт повернулся и посмотрел на меня.
— Так далеко я не забирался, — сказал Бобби. — Однако у Уорда есть близнец, о котором его родители не сочли нужным ему рассказать.
— Мне теперь кажется, что они вообще мало о чем рассказывали. По крайней мере, правду.
Взгляд женщины был все еще прикован ко мне, и вдруг Хантерс-Рок и все то, что я полагал хорошо мне известным, показалось чем-то вроде любимой книги, которую я когда-то читал и перечитывал, но от которой в моей памяти теперь осталось лишь название.
— Так что же вы узнали? — спросила женщина.
— Моя мать не могла иметь детей.
— Больше не могла? — спросил Бобби. — После тебя?
— Нет. Вообще не могла.
Глава 25
В бар мы отправились все вместе. Эд-младший встретил нас без особого восторга и сообщил лишь, что старика не видел и до сих пор понятия не имеет, где тот может быть. Он продолжал повторять то же самое, даже когда Зандт отвел его в сторону. Я не слышал, что говорил бывший полицейский, но, судя по поведению Эда, вполне можно было предположить, что Зандт умел действовать весьма убедительно.
— Похоже, ваш партнер готов на все, лишь бы поймать убийцу, — заметил я, обращаясь к Нине.
Она отвела взгляд.
— Вы понятия не имеете насколько.
Зандт наконец оставил бармена в покое, и тот снова быстро скользнул под прикрытие стойки.
— Мы зря теряем здесь время, — сказал Зандт, когда мы снова вышли на автостоянку. — Не хочу вас обижать, парни, но я не понимаю, каким образом этот старый пропойца мог бы помочь нам с Ниной в наших поисках. Возможно, для вас это и имеет значение, но нам оно ничего не дает, а Сара все ближе к смерти, с каждой минутой, которая пропадает впустую.
— Так что ты в таком случае предлагаешь, Джон? — спросила женщина. — Вернуться в Лос- Анджелес и сидеть там?
— Угу, — ответил он. — Именно это я и хотел предложить. В твоем доме я тоже не терял времени даром. Мне кажется…
Он покачал головой.
Она нахмурилась.
— Что?
— Расскажу в самолете, — пробормотал он.
— Ладно, — сказал я. — Не буду вам мешать.
Я отошел туда, где стоял Бобби рядом с нашей машиной.
— Похоже, наша компания готова распасться, — заметил я.
— Так что будем делать?
— Пройдемся по улицам, заглянем в бары, закусочные, библиотеки и прочие места, где бывают люди. Здесь не Нью-Йорк, и не так много мест, где он мог бы спрятаться.
— Когда-то ты был с ним знаком. У тебя нет никаких соображений насчет того, куда он мог пойти?
— На самом деле я его толком не знал, — сказал я, глядя в сторону бара. — Я просто заходил сюда выпить, когда был подростком. Мы проводили здесь время, и он продавал мне выпивку. Вот и все.
Я снова вспомнил тот вечер, когда отец приехал в бар вместе со мной, и то, как Эд потом подавал мне пиво, а я чувствовал себя в какой-то степени предателем. Теперь я понимал, что в событиях того вечера мог присутствовать некий подтекст, нечто такое, чего тогда я просто не заметил. Пиво, которое он тогда пододвинул ко мне жестом одновременно грубоватым и доброжелательным, — конечно, это могло ничего не значить, но теперь я уже так не думал. Вполне возможно, что он на самом деле хотел сказать: «Да уж, знаю, каким может быть твой старик». Если так — то из этого еще в большей степени следовало, что Эд вполне мог быть человеком, снимавшим первую половину второго видеофрагмента, и он же валялся без сознания на полу, в качестве подсвечника. Вместе с тем казалось еще более странным, что, встретившись десять с лишним лет спустя, мой отец и Эд ничем не показали, что знакомы. Видимо, в Хантерс-Роке произошло нечто такое, из-за чего распалась компания друзей, но каким-то образом трое из них снова встретились за тысячу миль от него и стали делать вид, будто между ними ничего не было.
Они притворялись даже передо мной, но теперь, похоже, это выглядело вполне осмысленно. Если у моей матери не могло быть детей, то кем, черт побери, был я?
Деревья на фоне пасмурного неба над баром казались иззубренными и холодными. Возможно, их вид или запах хвои в холодном воздухе вызвал у меня столь яркие воспоминания о том вечере. Запахи на это вполне способны, даже еще в большей степени, чем образы и звуки, словно самые старые наши воспоминания до сих пор находят свой путь, полагаясь на обоняние.
— Погоди минуту, — сказал я, чувствуя, как некий неясный образ возникает в моей памяти. Я закрыл глаза, пытаясь сделать его более четким, вспомнить, о чем говорил Ленивый Эд в том году. О каком-то проекте, который выглядел фантазией человека, не отличающегося особыми умениями, включая поддержание чистоты в собственном баре.
Наконец я вспомнил.
— Есть еще одно местечко, где можно было бы попытаться.
— Давай, — сказал Бобби.
Я посмотрел на остальных. Ясно было, что Зандт не намерен здесь больше оставаться. Женщина выглядела не столь уверенно. Я принял решение за них — тем более что у меня не было ни времени, ни терпения объяснять наши намерения другим.
— Удачи! — крикнул я, садясь в машину, и мы с Бобби уехали.
Затерянный пруд, естественно, вовсе нигде не затерян. До него примерно миля пути пешком через лес, который тянется к северу от Хантерс-Рока, и там почти никто не бывает, кроме местных жителей и немногочисленных туристов. Сюда обычно водят школьников на экскурсии, чтобы показать им жизнь насекомых в природе и тому подобное, — сначала тебя довозят на автобусе до границы леса, а потом ты идешь пешком среди деревьев, по шелестящей листве, радуясь тому, что не сидишь в классе. Учителя пытаются напоминать всем, зачем они здесь, но не слишком усердно; по их поведению видно, что они тоже рады хотя бы временной свободе. Помню, я однажды заметил, как учитель поднял небольшой камень и, думая, что никто не видит, швырнул его в упавшее дерево. Камень попал в цель, и учитель едва заметно улыбнулся. Возможно, именно тогда я впервые понял, что, вопреки распространенному мнению, учителя — тоже люди.
Когда ты становишься старше, тебя больше уже не вывозят на природу. Уроки начинают сводиться к заучиванию информации, а не знакомству с ней вживую. Однако ребята все равно время от времени туда выбираются, и тут становится ясно, почему это место назвали именно так. Сколько бы раз тебя туда ни водили в компании тридцати орущих одноклассников, если ты пытаешься отыскать его сам или вместе с несколькими приятелями, постоянно оказывается, что оно вовсе не там, где ты полагал. Можно шагать
