Она подошла так, чтобы оказаться «непристойной» стороной к Родриго, и он не без удовольствия ощутил прикосновение теплого гладкого бедра. Однако приключения такого рода были ему сейчас не нужны. Исабель – нежная и преданная подруга. Вырвать Родриго из ее объятий могла только Софи. Маленькая и по-прежнему желанная Софи… Но она давно избрала себе другую судьбу.
– Вы меня, конечно, извините, – сказал Родриго, – но я не могу принять ваше… весьма необычное предложение. Весьма и весьма! Еще раз прошу меня извинить.
Но отделаться от незнакомки было не так-то просто.
– Ты хочешь. Я вижу, что хочешь. Она тебя не пускает – ну и брось ее! Найдет себе другого.
Родриго нахмурился.
– Я никуда не пойду. Извини, но лучше тебе вернуться за свой столик.
Чертовы «нарко»! Будь дама не под кайфом, она бы давно поняла, что выглядит нелепо. Но проклятые побрякушки снимали все тормоза.
– Я вижу тебя насквозь. Вижу все твои желания. Вижу и то, что тебе предстоит. Ты хочешь отдохнуть от дел, но не получится. Скоро произойдет… произойдет такое, что перевернет твою спокойную жизнь. Очень скоро!
Считалось, что люди, не расстающиеся с «нарко», обретают дар пророчества. Родриго, конечно, в эти бредни не верил. Но он не успел сказать ни слова – в Исабель наконец-то вскипела горячая испанская кровь.
Она решительно поднялась, оглядела блондинку с ног до головы, как аристократка уличную девку, и вдруг резко сорвала с нее клипсы. Выждала немного, затем брезгливо сунула их под нос вертихвостке. Та с ненавистью посмотрела на Исабель, потом смахнула с ее ладони изящные серебристые кружки и удалилась, поводя бедрами так, что редкий мужчина не побежал бы вслед.
– Вульгарная дрянь! – прошипела ей в спину Исабель. – Если бы хоть что-то из себя представляла… И еще хватило наглости изображать пифию!
Родриго не знал, кто такая пифия, но по тону подруги догадывался, что это довольно неприятная особа. Конечно, у Исабель были все основания негодовать: сама-то она завоевывала своего красавчика долго и терпеливо, дожидаясь, когда его отношения с бывшей пассией сойдут на нет. Ох уж эти женщины! Даже умные и рассудительные (а Исабель была совсем не глупа) никогда не удержатся от гадостей в адрес возникшей на горизонте соперницы…
Вечер мог быть безнадежно испорчен, хотя инцидент, с точки зрения Родриго, не стоил выеденного яйца. Исабель должна была выкинуть из головы нахальную блондинку. Что бы такое придумать?
– Смотри! – сказал Родриго, поглядев в окно. – Что-то крупное затевается.
На площади Ларозьера собралась внушительная толпа – настолько пестрая, что у Родриго зарябило в глазах. По краям теснились зеваки всех возрастов, явно ожидающие увлекательного зрелища, а центр захлестнула молодежь. Родриго покачал головой. Это ж надо так вырядиться! Кто в бесформенных балахонах дичайших расцветок, кто – в коротких штанишках и лоскутных рубахах навыпуск, некоторые вообще щеголяли в набедренных повязках. А прически! У одних – длиннющие патлы и – о диво! – бороды; другие украсили головы высоченными гребнями, как продольными, так и поперечными; третьи, не мудрствуя лукаво, просто побрились наголо. Особой экстравагантностью отличался слабый пол: лысых девчонок было куда больше, чем длинноволосых парней!
В воздухе тоже рябило: многие участники сборища запаслись летающими досками и сейчас выделывали пируэты над головами сверстников. Еще выше неподвижно висели две авиетки. Вот из одной выпорхнуло пурпурное облако и через несколько секунд сложилось в огромную надпись: «Бог – это любовь!» Увидев ее, толпа пришла в неистовство. Все, как один, запрыгали на месте, воздевая руки, а нескольких девчонок в порыве чувств даже подбросили вверх.
Акробаты на летающих досках решили, что пришло их время. Достав распылители, похожие на черные дубинки, они принялись писать в воздухе: «Только вера спасет мир», «Наш храм – Вселенная» – ну и тому подобное. Огромные корявые буквы вспыхивали над площадью и, продержавшись несколько минут, начинали расплываться.
Родриго вопросительно посмотрел на Исабель.
– Я до сих пор ничего подобного не видел. Наверно, отстал от жизни. Что это?
Похоже, Исабель уже успокоилась. Она подняла бокал с вином, прищурила один глаз, разглядывая воздушных писак сквозь янтарную жидкость, отпила небольшой глоток и лишь затем ответила:
– Я тоже такое вижу в первый раз. Но догадываюсь, что тут творится. В последнее время молодежь стала баловаться религией. Именно баловаться: традиций никаких, вот они и забавляются, открывая всё для себя заново. Причем попытались возродить сразу несколько конфессий. Вон те, бородатые, – кажется, неохристиане. Остальные… Я даже не знаю. Видимо, сговорились и решили устроить совместную акцию.
– Акцию… – Родриго тоже отпил вина. – По-моему, это больше смахивает на балаган. У меня в группе был один парень, так тот действительно верил – глубоко, искренне. Не могу представить, чтобы он опустился до таких дешевых трюков. И вообще, я думал, таких на всей Земле считанные единицы. Кстати, Исабель, а ведь наши с тобой предки наверняка были христианами!
Она кивнула:
– Это само собой. Испания, Латинская Америка – оплот католицизма… Я кое-что читала. Тогда богослужения проходили строго и торжественно. Звучал орган… Наверно, было действительно красиво. А эти, нынешние… Сам видишь – их уже не единицы. Я думаю, они просто нашли себе новую игрушку. Всё, как им кажется, перепробовали в жизни – вот и потянуло на свеженькое. То есть на хорошо забытое старое. Ну и пусть развлекаются. Верно?
– Может быть… У меня, правда, в их годы были другие развлечения. – Он вгляделся в толпу зевак и, разумеется, сразу вычислил тех, без кого это мероприятие обойтись никак не могло. – Слушай, Исабель, здесь полно сотрудников Сил Безопасности. Они, конечно, в штатском, но у меня, сама понимаешь, нюх на профессионалов.
– Ты уверен? Полицейских я вижу, а эти… Что им тут делать? Они ведь вообще не имеют права поднять руку на человека – так в уставе записано.
