турок не было укреплений фронтом на юг и на запад и что наносить удар надо именно здесь. Сильный удар в этом направлении заставил бы турок выйти из укреплений в поле или вовсе оставить Плевну.
Но донесения и предложения Скобелева не были использованы Криденером именно потому, что он не верил в победу и еще до штурма думал о его неудаче и об отступлении на восток. Диспозиция, разработанная Криденером, предусматривала наступление двумя главными группами — правой и левой. Войска правой группы под командованием генерала Н.Н.Вельяминова наносили главный удар с востока на Гривицу, левая группа во главе с генералом А.И.Шаховским — вспомогательный удар с юго-востока на Радишево. С севера наступление прикрывал конный отряд генерала П.С.Лошкарева, с юга — отряд Скобелева, состоявший из Кавказской казачьей бригады и двух батарей. Затем Шаховской придал ему батальон пехоты и одну батарею. В резерве была пехотная бригада с тремя батареями. Из всех возможных вариантов Криденер выбрал самый невыгодный, да и инструкции командирам о способе ведения боя и руководстве войсками во время самого боя были такими же бездарными. Все это предопределило неудачу штурма.
На главном направлении войска попали под сильный огонь и существенного продвижения добиться не смогли. На вспомогательном направлении было занято Радишево, но турецкий огонь заставил войска сначала остановиться, а затем в беспорядке отступать. Скобелев в этом бою играл второстепенную, но уже заметную роль, ему был поручен один из участков штурма. В отличие от Лошкарева, бездействовавшего в течение всего дня, его конный отряд действовал активно. Решительной атакой он захватил гребень Зеленых гор и прорвался к самой Плевне. Поддержка Скобелева крупными силами могла бы решить исход штурма. Но поддержки он не получил. Его немногочисленный отряд не мог преодолеть убийственный огонь турок и должен был отойти. Тем не менее атака Скобелева значительно облегчила наступление Шаховского, а во время отступления Скобелев спас его войска от угрожавшего им поражения. С горстью солдат Скобелев бросился навстречу наступавшим туркам, которые при виде такой дерзости решили, что перед ними авангард крупной контратакующей части. Шаховской официально доносил, что спасением от окончательного поражения его отряд обязан Скобелеву.
Во время атаки Скобелев, как всегда, когда требовалось воодушевить солдат, был впереди. Под ним была убита лошадь, потом ранена вторая. С.Верещагин соскочил с седла и предложил свою.»— Вижу, простая гнедая, — сказал Скобелев, добавив крепкое слово. — Нет, не хочу. Неужели нет коня?» Но огонь турок был так густ, что пришлось воспользоваться не самой красивой кобылой. В этом бою проявились и другие лучшие качества Скобелева. Готовясь к отступлению, он подозвал С.Верещагина и сказал ему:
— Поручаю вам удаление с поля раненых. Я не сойду с места, пока не получу от вас известия, что последний раненый унесен с поля.
Лишь получив подтверждение, что последний раненый подобран, Скобелев дал сигнал к отступлению.
Помимо неумелого использования войск, в основе неудачи лежало непонимание командованием (кстати, и военной мыслью всей Европы) самого характера боя, который должна вести армия, атакующая укрепления при возросшей скорострельности и дальнобойности ручного оружия. Всего двадцать лет назад именно русская армия во время обороны Севастополя, который, как и Плевна, не был сухопутной крепостью, положила начало полевой окопной войне. Даже с гладкоствольными ружьями войска одиннадцать месяцев держали оборону в борьбе с сильнейшим врагом, вооруженным винтовками. Оборона укреплений была в то время сильнее наступления, прежде всего из-за маломощности артиллерии. Однако в 1877 г. под Плевной эти уроки не пошли впрок, командование пыталось добиться успеха лобовыми атаками, полагаясь лишь на героизм русского солдата.
Можно себе представить возмущение и бешенство импульсивного Скобелева, видевшего ошибки командования и не имевшего возможности повлиять на его решения! По общему мнению, зафиксированному тем же Газенкампфом и многими другими, один Скобелев заслужил одобрение войск. Указывали на его инициативу, умение быстро и точно ориентироваться, решительность, личную храбрость. Командованию пришлось обратить на него внимание, и 22 июля решено было дать ему под команду отряд из трех батальонов пехоты, 22 эскадронов и 22 орудий. Это была уже значительная сила, обещавшая некоторую самостоятельность. С подвигов, совершенных Скобелевым летом 1877 г., начинается слава, которая сделает его в глазах армии и народа главным героем всей войны.
После второй Плевны положение русской армии изменилось к худшему. Наступать, имея в тылу армию Османа, командование не решалось. Турки же воспряли духом и, собрав за Балканами большие силы, планировали наступление. Д.А.Милютин, находившийся при Западном отряде, оценив положение, в записке Александру II от 2 августа предложил временно перейти к обороне и в ожидании пополнений готовить решительное наступление. В течение оборонительного периода предусматривалось удержание перевалов и срыв турецкого контрнаступления, отражение возможных вылазок противника в районе действий Рущук- ского отряда и ликвидация Плевны. Царь согласился с этим мнением.
Задача овладения Плевной была тесно связана с защитой позиций на Шипке. Если бы превосходящим силам Сулеймана-паши удалось захватить перевалы, то турецкое наступление стало бы реальностью, и армия Сулеймана могла бы соединиться с запертой в Плевне армией Османа. Это угрожало переломом всего хода войны в пользу Турции.
Командование Дунайской армии, конечно, понимало значение Шипки. Скобелеву, в частности, было поручено осмотреть эти позиции и доложить их состояние. Как сообщает на основании архивных материалов автор фундаментального советского исследования об этой войне Н.И.Беляев, Скобелев после осмотра сделал ошибочный вывод, что «позиция у Шипки в настоящее время чрезвычайно сильна». Однако в оценке Скобелева, если ее правильно понимать, не было ничего ошибочного. Сила позиции была в рельефе местности, в нахождении русских на гребне перевала. Но Скобелев вовсе не утверждал, что эту позицию не следует укреплять в инженерном отношении и огневыми средствами, припасами и людьми. Напротив, безразличие командования к нуждам защитников Шипки вызывало с его стороны возмущение и требования конкретных мер по оказанию помощи слабому шипкинскому гарнизону. Лишь благодаря героизму солдат и болгарских ополченцев в ожесточенных августовских боях турецкие атаки были отбиты и перевалы удержаны.
Скобелеву в это время было поручено наблюдение за движением турок. Опасались движения Османа из Плевны на Ловчу, движения турок из-за перевалов и из Ловчи на Сельви и Габрово. Пассивная роль наблюдателя не удовлетворяла Скобелева. К тому же он скоро понял, что наступление турок из Ловчи невозможно. В этом его убедили личная рекогносцировка пути на Ловчу, донесения поставленного им казачьего разъезда, лазутчиков и болгарина, выбравшегося из города. В письме Газенкампфу он анализировал: «В Ловче, которую рекогносцировали 3-го дня, нет признаков присутствия значительных сил. В окрестностях Траяна, кроме шайки в несколько сот башибузуков, нет ничего. Не слишком верьте грозным сообщениям из Сельви. Больное место на Шипке, а не здесь. Султан в Казанлы-ке. Две турецкие колонны взлетели на воздух, но не успели еще обломки упасть, как следующие колонны шли в атаку — каково? Султан объявил, что проклянет армию, если она не возьмет Шипку. Повторяю — там больное место…»
Бесполезное стояние на месте выводило Скобелева из себя. Ведь гарнизон Шипки в это время изнемогал в неравной борьбе. Пренебрегая дисциплиной, Скобелев бомбардировал Ф.Ф.Радецкого и Святополка-Мирского письмами, доказывая необходимость идти на помощь войскам на перевалах. Дорогу он разведал, и она пригодна даже для артиллерии. 14 августа он писал Мирскому: «Потрясающее впечатление… о положении наших на Шипке заставляет меня высказать вам мое глубокое убеждение: неприятель искусно маневрирует, отвлекая часть наших сил от сражения на перевале.
Скобелев правильно определял положение. Опасения движения турок из Ловчи с ее небольшим гарнизоном были совершенно беспочвенными. Выхода же Османа из Плев-ны следовало опасаться лишь в том случае, если бы Сулейман прорвался через перевал. На следующий день Скобелев вновь писал Радецкому: «Вверенный мне отряд, по моему убеждению, бесцельно стоит впереди Сельви… Между тем присутствие в бою на Шипке 4-х отличных батальонов… могло бы иметь большое значение… Начальник штаба вверенного мне отряда капитан Куропаткин объяснит вам, на основании каких дисциплинарных
