промучился, терзаемый сомнениями и сознанием определенной обоснованности будущих обвинений.
К вечеру 27-го левая колонна отбила атаку противника, но сам Мирский пал духом и потерял веру в победу. На военном совете он предложил отойти и ждать подкреплений. Против этого предложения решительно выступил командир батальона саперов полковник Свищевский, который, справедливо указывая, что бой далеко не проигран, обещал за ночь надежно укрепить позицию. Военный совет согласился с ним, и за ночь были спешно возведены укрепления. Вессель-паша, со своей стороны, использовал ночь для того, чтобы сосредоточить силы в восточных редутах лагеря, намереваясь в утреннем бою сокрушить левую колонну. Правой колонне он уже не придавал серьезного значения. Проведя в 6.30 утра часовую артиллерийскую подготовку, турки пошли в атаку, но, попав под сильный огонь с неизвестных им новых укреплений, были отбиты с большими потерями. Преследуя их, войска Мирского захватили северо-восточную часть деревни Сикиричево, а на правом фланге — деревню Шипка и ближайший к ней редут, охватив, таким образом, оба фланга восточного фаса Шейновского укрепленного лагеря. Несмотря на этот большой успех, Мирский приказал, уже без военного совета, начать отход к Гюсово. Но теперь войска, руководимые генералом Кроком, просто не выполнили приказ растерявшегося командира. Они уже слышали шум боя с запада, видели, что турки оттягивают туда свои силы.
Утром этого же 28 декабря Скобелев собрал еще не всю колонну, но решил наступать. Согласно его диспозиции, наступление велось тремя линиями, расположенными последовательно в глубину до одного километра: передовой (3 батальона с шестью горными орудиями и 2 болгарские дружины), главными силами такого же состава и общим резервом из шести батальонов. Почти не имея артиллерии, Скобелев прибег к тактической новинке, которая себя с блеском оправдала. В первой линии он поставил батальоны, вооруженные берданками и совершенными для того времени ружьями Пибоди. Поддерживаемые двумя болгарскими дружинами, они провели эффективную ружейную подготовку. К этому времени была, наконец, установлена связь между колоннами (к Скобелеву прибыл посланец Мирского). Решено было начинать общую атаку. В 10 часов Скобелев подал сигнал.
Наступление началось двумя батальонами. Поскольку Вессель-паша получил возможность перебросить конницу с востока, где наступление колонны Мирского выдохлось, Скобелеву пришлось усилить правый фланг атакующей линии Углицким полком под командованием полковника Панютина, после чего редут № 2 был взят. Менее удачно шло наступление на редут № 1, на левом фланге, где обороняющиеся получили подкрепление, а командир наступавших войск, возбужденный успехом соседей и рассчитывая на такой же быстрый успех, не применил разжиженный строй и движение перебежками, как Пинютин. Сильным огнем войска были остановлены и залегли. Положение спасли барабанщик Углицкого полка, который под огнем врага пошел вперед с барабанным боем, и Панютин, взявший у знаменщика знамя и понесший его вперед. Ободренные этим примером, войска стремительно атаковали и штурмом взяли редут. К 14.00 войска Скобелева заняли на правом фланге редут второй линии турецкой обороны, а на левом — редут, батарею и траншею. Вскоре правый фланг скобелевской колонны соединился с левым флангом возобновившей наступление колонны Мирского. Сковывающий отряд Радецкого атаковал противника с севера (эту невозможную по условиям местности атаку, стоившую больших жертв, Радецкий предпринял лишь потому, что не имел верных сведений о ходе сражения).
Около 15.00 Вессель-паша, в ответ на предложение о капитуляции, справившись о чине Скобелева, выкинул белый флаг. Но в горах турки, занимавшие высоты против отряда Радецкого, еще продолжали сопротивление. Предложение о капитуляции турецкий полковник отклонил. Тогда Скобелев отправил в сторону гор колонну с оркестром и через генерала Столетова вторично предложил капитулировать, предупредив, что в противном случае разгромит позицию с двух сторон и тогда пощады не будет никому. Предупреждение Ак-паши подействовало. Враг капитулировал.
— Все-таки мерзавцы, — прокомментировал Скобелев своей свите. — Сдать такие позиции!
При приеме капитуляции произошел непредвиденный эпизод. Была минута, когда Скобелев с несколькими ординарцами оставался один в окружении турок, у которых еще было оружие. Кто-то заикнулся о странности положения.
— Ну, вот еще! — недовольным голосом ответил Скобелев.
— Да, как бы вы поступили на месте турок? Скобелев улыбнулся.
— Сейчас же бы в шашки ударил!
Невозможно описать радость победы, охватившую войска при известии о капитуляции. От восторженного «ура» двух соединившихся колонн и отряда Радецкого вокруг дрожали горы. Солдаты, обнимаясь, поздравляли друг друга. Скобелев бы взволнован не меньше других. Находившийся около него В.В.Верещагин вспоминал: «Скобелев дал вдруг шпоры лошади и понесся так, что мы едва могли поспевать за ним. Высоко поднявши над головой фуражку, он закричал солдатам своим звонким голосом:
— Именем отечества, именем государя, спасибо, братцы!
Слезы были у него на глазах.
Трудно передать словами восторг солдат: все шапки полетели вверх, и опять, и опять, все выше и выше. — Ура! Ура! Ура! — без конца. Я написал потом эту картину».
Кстати, интересно, какое впечатление эта известная картина произвела на Мольтке. «На выставке картин Верещагина в Берлине, которая для военных была почти запрещена (из-за пацифистского характера картин. —
Победа была действительно полная и блестящая. Была ликвидирована вторая полевая армия из двух лучших, которыми располагала Оттоманская Порта. Сравнительно небольшими силами путем двустороннего обхода и окружения было достигнуто пленение занимавшего укрепленную позицию и прикрытого горным хребтом 22-тысячного войска. Захвачены 83 орудия и другие богатейшие трофеи, большей частью английского происхождения. Шипкинско-Шейновское сражение составляет одну из ярчайших побед русской армии, ее боевую славу.
Военные историки давно согласились, что если почти пятимесячная задержка под Плевной была ошибкой командования, то зимнее наступление через Балканы и дальнейшее стремительное движение к Константинополю были спланированы и осуществлены превосходно. Впервые в истории войн происходил переход гор, занятых противником, на таком широком фронте и такими крупными силами. В общей сложности на фронте в 350 верст через Балканы перешло 110 тысяч человек с 250 орудиями. Действия начальников отрядов, исключившие свободный маневр противника, взаимодействие между отрядами были хорошо продуманы и организованы. Трудности перехода и героизм войск заставляют вспомнить переходы Альп Суворовым и Наполеоном. Но они переходили горы на узком участке и сравнительно небольшими силами. К тому же Суворов совершил свой переход в сентябре, а Наполеон во второй половине мая, в самое лучшее время.
Действия самого Скобелева заслуживают полного одобрения. Его руководство было безошибочным, тактические приемы — новаторскими. В этом штурме ему удалось избежать того, что так дорого обошлось во время третьей Плевны, — продольного обстрела наступавших войск с флангов.
Было, однако, недоразумение, омрачавшее лично для Скобелева радость победы и послужившее основой многих на него нападок: невступление в бой 27 декабря. Причины этого решения Скобелев изложил в рапорте Радецкому о действиях Имитлийского отряда от 3 января 1878 г. В нем он, в частности, мотивировал: «Предпринять в этот день что-либо против Шейново я считал невозможным:
1) вследствие позднего времени дня,
2) вследствие необходимости укрепиться на занятой позиции и, наконец,
3) главное — ввиду необходимости сосредоточить мои силы».
Эти соображения сами по себе совершенно правильны. Надо помнить и об отсутствии постоянной связи между колоннами. Стрельба не могла быть точным сигналом к вступлению в бой. Ведь стрельба с запада, которую Мирский воспринял как сигнал к атаке, была лишь перестрелкой авангарда. Рассуждая задним числом, Мирскому следовало убедиться, что в бой вступили главные силы Скобелева, и лишь после этого начинать атаку. И все же остается фактом: Скобелев не поддержал товарища в бою. Добавляли и еще: преследование личных целей в бою, погоня за лаврами. Обвинение очень тяжелое. Серьезные
