— У вас есть ненужная… — начала я и остолбенела.
Передо мной стоял Афанасьев из седьмого «А».
В спортивных брюках и вязаном синем свитере он показался мне еще красивее, чем в школьной форме. Я знала, что он нравится многим девчонкам из нашего класса, но мне казалось, что никому он не нравится так сильно, как мне.
Я придумывала целые истории про то, как мы с Юрой Афанасьевым случайно где-нибудь встречаемся, как со мной что-нибудь происходит: я тону или на меня нападают хулиганы, и он меня спасает, а потом мы начинаем дружить. Я сочиняла всякие разговоры и походы, где мы вместе, но ни одна из моих подруг, даже самых лучших, про эти мои мечты не догадывалась.
— Сбор макулатуры? — догадался Афанасьев, — А я всю свою макулатуру еще вчера в школу отнес.
Вот она и состоялась, случайная встреча. А я стою, как дура, и не могу выжать из себя ни одного слова.
— А, ну ладно, — промямлила я наконец.
— Погоди-ка, а ты не из нашей ли школы? — спросил он.
— Из нашей, — робким голосом ответила я. — Из пятого «А».
— Вот я и смотрю, будто личность твоя мне знакома. Много собрала?
— Вон лежит! — Я кивнула в сторону своей добычи.
Афанасьев переступил порог своей квартиры и посмотрел.
— Ничего, — сказал он. — А как ты все это до школы дотащишь?
— Мне не до школы! Мне только до нашего дома, он тут рядом. У нас сбор макулатуры назначен на завтра, а мы, нашим звеном, решили начать сегодня…
— Гениально придумано! — одобрил Афанасьев. — А где остальные, тоже тут?
— Нет, остальные по другим домам пошли. Сейчас уже, наверно, закончили.
— Ну ладно, — сказал Афанасьев. — Пошли, что ли. Подожди, веревку только возьму.
Он скрылся в квартире, а я стояла неподвижно. Не сон ли это? Неужели вот сейчас мы пойдем с ним по улице, и, кто знает, может, как раз и случится то, о чем я мечтала: нападение, драка, Афанасьев спасает меня, и мы с мим — друзья на всю жизнь!
Юра вышел с мотком бечевки и ножницами. Он ловко перетянул пачки крест-накрест, отнес ножницы и моток и вышел уже в куртке.
— Пошли!
Он вызвал лифт, мы втащили туда пачки и поехали вниз. На первом этаже все так же сидела злая тетка. Но Афанасьев сказал ей:
— Здрасте, тетя Паша.
Тетка улыбнулась и сразу из злой превратилась в добрую.
— Здравствуй, Юрик! — сказала она. — Ишь, захомутала тебя пионерочка!
— Это из нашей школы, — ответил Афанасьев.
Я хотела взять самые тяжелые пачки, но Афанасьев сам их взял, а мне оставил полегче. Я пыталась возражать, ведь он не обязан надрываться, и потом, мне хотелось показать ему, какая я выносливая.
— Ладно, шагай! — снисходительно ответил он. — Кому-нибудь другому докажешь.
И мы пошли. Пачки были очень тяжелые, бечевка врезалась в ладони, но я готова была сколько угодно идти, потому что рядом шел Юра. Для полного счастья не хватало только хулиганов.
Расстояние от Юриного дома до нашего показалось мне очень коротким. Мы зашли в наш подъезд и спустились на несколько ступенек. Тут, под лестницей, уже лежали пачки макулатуры. Мы положили рядом и мою бумагу. Если и завтра собрать столько же, звено наше наверняка выйдет на первое место.
— Спасибо! — сказала я.
— На здоровье, — ответил Афанасьев. — Ну пока! Чус!
И он ушел. А я с минуту стояла и глядела ему вслед. А потом меня будто пронзило чувство невероятной радости, и я по- мчалась наверх, перешагивая сразу через три ступеньки. В одну секунду я добралась до четвертого этажа и затрезвонила в дверь.
Одного звонка показалось мне мало, я нажала кнопку еще раз и еще. За дверью послышалась какая- то суета. Папин голос нервно прозвучал из глубины квартиры:
— Где же твой Рахманинов?
Мамины шаги — я их изо всех могу отличить — послышались в передней, но тут же стали удаляться.
— Пододеяльник давай менять! — услышала я ее голос.
Тут я вспомнила, что ведь сегодня Костя ждет в гости какую-то Светлану, которую должен привести его друг Венька. Мой трехкратный звонок он принял за их приход. Меня таком смех разобрал, что пришлось зажать рот ладонью. Вот это я Костю сейчас разыграю!
А по квартире продолжали взволнованно бегать. До меня донесся голос мамы:
— Что же ты меня заранее не предупредил! Я бы хоть убрала квартиру!..
Маме, наверно, казалось, что опа говорит шепотом, но на самом деле она говорила громко — я все слышала. Потом раздались звуки симфонической музыки и мамин приветливый голос:
— Сейчас, сейчас! Одну минуточку!..
Дверь открылась. Мама с торжественным и в то же время любопытным выражением лица стояла на пороге.
— Ах, это ты! — сказала она разочарованно, и вся торжественность сошла с ее лица. — Зачем ты трезвонишь как сумасшедшая? Ты обедала?
Я вкатилась в квартиру, согнувшись пополам от смеха. Ринулась в кабинет — мне не терпелось посмотреть, какое впечатление произведет мое появление на Костю.
Костя лежал, укрытый одеялом под свежим пододеяльником. Папа склонился над проигрывателем и отлаживал звук. Он поднял голову, удивился и выключил проигрыватель.
На Костино лицо невозможно было смотреть без смеха: из ожидающе-взволнованного оно стало удивленным, потом разочарованным, потом яростным.
— Здрасте! Я Светлана! — проговорила я сквозь хохот, — А куда вы девали рваный пододеяльник?
— Шпионка! — закричал Костя, отбрасывая книгу, — Подлость какая! Ну я тебе сейчас…
Он соскочил с постели.
— Костя, Костя, успокойся! — воскликнула мама. — Это твоя сестра!
— Змея она, а не сестра! — бушевал Костя. — В одиннадцать лет стать такой законченной скотиной! Что с ней дальше будет?!
Я спряталась за маминой спиной, но Костя выволок меня на середину комнаты и больно отодрал за уши. Я завизжала.
— Прекрати сейчас же! — вмешался папа. — Что это в конце концов за безобразие! Дня не проходит без стычек. Оставь ее в покое, слышишь!
— Ах, вы ее еще защищаете? — кричал Костя. — Потакаете ее подлостям? Кого вы воспитываете?..
— Ну что ты болтаешь? — прервал папа.
— Вы ослеплены родительской любовью, — кричал Костя, — а я ее насквозь вижу!..
— Ничего ты меня не видишь! — возразила я. — Ты сам ядовитая кобра!
Мама схватилась за голову. Папа сказал:
— Ни в какие ворота не лезет! И это мои дети!
— Что с тобой творится, Костя? — мягко произнесла мама, — В переходном возрасте с тобой было так легко! У тебя был такой спокойный характер! А сейчас просто невозможно! А ведь мы с папой — пожилые люди, Костя. Если с нами что-нибудь случится, вы с Ирой останетесь вдвоем…
— Да слышал я это сто раз!
— Я с ним ни дня не останусь! — заявила я. — Лучше уйду в интернат.
