Я пошла в кабинет, разложила учебники и принялась за Дориана Грея. Из моей бывшей комнаты грянул Первый концерт Чайковского. На полную мощность запустили. Ну, не нахальство? А если бы я готовила уроки? Ведь мне бы это мешало! Я назло Косте отложила книгу и попыталась заняться математикой. Так и есть — музыка мешает сосредоточиться. Если я по решу задачу и получу завтра двойку, виноват будет Костя со своей куклой.
Я решительно встала из-за стола, вышла в коридор и распахнула дверь Костиной комнаты. Костя и Светлана сидели на моей бывшей кровати, на моей каравелле Колумба, и целовались!
Меня это зрелище до того поразило, что я даже не догадалась закрыть дверь и продолжала стоять на пороге с открытым ртом.
Первая меня заметила Светлана. Она спокойно встала и заявила без тени смущения:
— Явление второе. Те же и твоя сестра.
Костя вскочил весь красный. Я почувствовала, что мне несдобровать. Выскочила из комнаты и забралась на тахту. Здесь я, уже не скрываясь, принялась за книгу. Но мне не читалось. Наверно, Костя здорово влюбился в Светлану.
Му-му забрался ко мне на колени.
— Му-му, — сказала я котенку, — а сегодня Афанасьев два раза проходил мимо нашего класса.
Котенок потерся о мою руку.
— А как ты думаешь, Му-му, — спросила я, — кто с кем должен первый здороваться — он со мной или я с ним?
Котенок, разумеется, мне не ответил, и я сама ответила за него:
— Наверное, я с ним. Как младшая. А как ты думаешь, Му-му, скоро я опять встречусь с Афанасьевым случайно на улице?
На этот раз котенок усиленно закивал — я несколько раз наклонила ему голову. Это ему не понравилось, он выскользнул из моих рук, прыгнул на пол и стал играть бумажкой.
В Костиной комнате наступила тишина. Потом раздались голоса в передней и хлопнула входная дверь. Это ушли Костя со Светланой.
***
Методист, студенты и наша учительница Клара Михайловна прошли в конец класса и разместились на задних партах. Мы продолжали стоять.
В класс вошел Костя с журналом. Тишина в классе стояла полная. В этой тишине Костя приблизился к столу и стал молча смотреть на класс. А класс молча смотрел на него.
Я с ужасом подумала, что Костя следует моему совету, но он плохо рассчитал и передерживает паузу — ведь в классе и так тихо. Надо скорее здороваться и начинать урок. Я не выдержала и подсказала шепотом:
— Здравствуйте!.. Садитесь!..
Но тут, кажется, я сама немного не рассчитала, подсказала слишком громко. Раздалось хихиканье.
— Здравствуйте! Садитесь! — произнес наконец Костя, метнув на меня сердитый взгляд.
Дальше все пошло хорошо. Костя спросил, кто сегодня дежурный, и отметил отсутствующих.
Потом он вызвал к доске Толю Бирюкова, и тот бойко ответил урок. Костя задал ему дополнительный вопрос — про глагол. Толя и на него ответил.
— Молодец, — сказал Костя. — Дай свой дневник.
И поставил Толе пятерку. Он только запутался немного, разыскивая Толину фамилию в журнале. Стал искать где-то внизу. Я опять не выдержала и зашептала:
— Выше смотри… Выше!
— Прошу тишины, — сказал Костя, не глядя в мою сторону. — Следующей приглашаю выйти к доске… Ну, скажем, Головину Ирину.
Я ахнула. Зачем он это сделал, несчастный! Ведь я же но выучила урока! Что делать? Отказаться?
— Пожалуйста! — широким жестом пригласил меня Костя.
Нет, поздно отказываться. Я вылезла из-за парты и побрела к столу.
— Расскажи мне все, что ты знаешь о числительном, — сказал Костя с доброжелательным спокойствием. Он еще ни о чем не догадывался!
Сжав зубы, я молчала.
— Итак, мы слушаем, — произнес Костя все с той же безмятежностью в голосе, но во взгляде, устремленном на меня, уже мелькнула беспокойная догадка.
«Ну — все!» — подумала я и ляпнула:
— Глаголом называется часть речи, которая обозначает действие и отвечает на вопросы «какой», «какая», «какое».
— Что-о? — оторопело переспросил Костя.
— То есть нет, — поправилась я, — «что делает», «что сделал». Например: интересная книга лежала на полу.
— Я просил тебя рассказать о числительном, — произнес Костя ровным голосом. — Что такое числительное?
— Числительное — это…
Я бросила взгляд на первую парту. Светка, вытаращив глаза, беззвучно, как рыба, открывала рот. Костя растерянно смотрел на лес поднятых рук. Я с жалостью смотрела на Костю. Мне хотелось подсказать ему: «Посади меня на место! Вызови Семенову или Прокопенко! Не трать на меня больше ни одной минуты — ведь не уложишься до звонка!» Но Костя не умел читать мысли на расстоянии. Он продолжал допытываться:
— Так что же такое числительное? Ведь вы должны были повторить это к сегодняшнему уроку, не так ли?
Да гони меня скорее на место, ведь засыплешься!
— Ну что ж, определение числительного ты не знаешь, — сказал Костя. — Тогда ты мне, может быть, ответишь на такой вопрос: в каких падежах простые количественные числительные от И до 19 имеют окончание «и»?
Да что он, совсем, что ли, спятил? Он бы меня еще про синхрофазотрон спросил!
Тут у меня в голове мелькнуло какое-то подобие мысли, словно головастик дернул хвостиком. Я сопоставила движение этого головастика с движением Светкиных губ и сообщила Косте:
— Числительное «один» изменяется по падежам и родам.
— Что ты еще знаешь о числительном? — холодно спросил Костя.
Мне хотелось ответить: «Скажи спасибо и за это!» Но я молчала, глядя с жалостью на брата.
Он терпеливо ждал.
И вдруг меня пронзила догадка: это он меня жалеет! Он не хочет ставить мне двойку! Теряет время зря, лишь бы я вытянула на троечку! И тут со мной что-то случилось: строки из учебника вдруг всплыли передо мной, и я заговорила. Я сказала, что такое числительное, и привела пример. Потом сказала, в каких падежах простые количественные числительные от 11 до 19 оканчиваются на «и».
Класс удивленно затих. Светка радостно кивала головой. Чудо продолжалось: я сообщила, что если числительное «один» сочетается с существительным, которое употребляется только во множественном числе, оно согласуется с ним в числе. Например: одни ворота. Сама не знаю, из каких глубин памяти я вытащила эти сведения. Ведь я никогда не учила правил. Но во что бы то ни стало нужно было спасти Костю от провала.
— Ну что ж! — сказал Костя. — Начало ответа было слабым, но материал ты, в общем, знаешь. Давай свой дневник.
Весь класс вытянул шеи и, застыв, следил за движением Костиной руки, когда он выводил мне отметку.
— Четыре с минусом! — прошелестело по классу.
