музыке.
Самым замечательным среди новых железнодорожных магнатов был Савва Мамонтов. Человек невероятной широты взглядов и богатого воображения, он равно успешно занимался и искусством, и бизнесом. Как промышленника, его интересовали северные районы. Мамонтов протянул железную дорогу от Ярославля до Вологды, а в 1898 году — до Архангельска на Белом море. Мамонтову и его семье выпало сыграть решающую роль в развитии нового русского искусства, и прежде всего в обновлении театра и жанре театральной декорации, в котором России не будет равных.
Промышленный рост, сопровождающийся ориентацией на западные образцы, привел к упадку декоративно-прикладного искусства в России. Озабоченные угрозой национальному своеобразию, некоторые московские предприниматели стали поддерживать развитие народных промыслов. Самой значительной и влиятельной фигурой среди них был Савва Мамонтов. В 1870 году он купил загородный летний дом в Абрамцеве, километрах в пятидесяти от Москвы, недалеко от древнего Троице-Сергиева монастыря. Имение когда-то принадлежало писателю Сергею Аксакову, близкому другу Гоголя. Гоголь часто посещал уютный деревянный дом, где, по словам Аксакова, грибы росли от самых дверей, и написал там часть своей повести «Мертвые души».
Новое имение Мамонтова превратилось в место встреч ведущих художников, скульпторов и музыкантов. Не одно лето провел здесь вместе с семьей Илья Репин, подолгу жили Виктор Васнецов, Константин Коровин, Михаил Нестеров и Михаил Врубель. Выдающийся портретист Валентин Серов, чьи наполненные светом полотна часто сравнивали с творениями Ренуара, был принят Мамонтовым, как сын, и провел в Абрамцеве многие годы. Простой, уютный интерьер дома в Абрамцеве послужил фоном для многих известных картин в России того времени, включая прославленную работу Репина «Не ждали».
Абрамцево стало одним из важнейших художественных центров сохранения и дальнейшего развития народного прикладного искусства. Здесь были построены мастерские для скульпторов и ремесленников, занимавшихся традиционными видами искусств. Многие предметы, созданные в керамической и других мастерских в Абрамцево, были так своеобразны и художественно совершенны, что остались непревзойденными вершинами декоративного искусства России.
Энергичная жена Мамонтова, Елизавета, активно участвовала в художественной жизни Абрамцева. Она собирала всевозможные произведения народных промыслов, вышивки и резные изделия, которые легли в основу коллекции прекрасного музея. Елизавета была глубоко верующей женщиной, и ее занимала мысль об обновлении ритуала службы в православной церкви. И она, и ее муж мечтали об улучшения жизни простого народа. Только приехав в Абрамцево, они сразу приступили к строительству больницы, а затем основали первую в той местности школу для крестьянских детей. Елизавета сама занималась преподаванием и организацией обучения в этой школе. По ее инициативе началось возведение небольшой церкви в имении, причем предложенный проект оказался столь удачен в художественном отношении, что его осуществление способствовало оживлению интереса к богатому опыту средневекового зодчества России. Над ним с большим энтузиазмом трудились талантливые российские живописцы, входившие в кружок Мамонтова. Были собраны нужные исторические и археологические сведения, все члены содружества вносили идеи и работали над строительством церкви и ее убранством. Храм был спроектирован Виктором Васнецовым в лучших традициях новгородской архитектуры четырнадцатого столетия. Эскизы резьбы по дереву выполнил Репин, Васнецов украшал окна, писал иконы. Поленов разработал проект иконостаса; по его же рисункам женщины вышивали церковные облачения и покровы. В соответствии с замыслом Васнецова на мозаичном полу церкви был выложен распускающийся цветок. В этой прекрасной церкви вплоть до Октябрьской революции постоянно проводились службы.
Мамонтов любил музыку и обладал чудесным баритоном. Он провел несколько лет в Италии, где обучался пению. Он был также талантливым драматургом и одаренным режиссером. В его московском особняке еженедельно проходили литературные и музыкальные вечера. По российской традиции тех дней, члены его семьи вместе с друзьями часто ставили любительские спектакли. Станиславский, двоюродный брат Мамонтова, так описывал те уютные, дружеские театральные вечера:
«Молодежь и дети, родственники, знакомые съезжались в дом со всех концов и помогали общей работе. Кто растирал краски, кто грунтовал холст… кто работал над мебелью и бутафорией… У Мамонтова была удивительная способность работать на народе и делать несколько дел одновременно. И теперь он руководил всей работой и в то же время писал пьесу, шутил с молодежью, диктовал деловые бумаги и телеграммы по своим сложным железнодорожным делам…»
Для создания новых декораций и костюмов Мамонтов привлек некоторых из знакомых ему художников, ранее не проявивших себя на этом поприще. Опера «Снегурочка» — шедевр Римского-Корсакова — впервые была поставлена в 1883 году в маленьком театре в особняке Мамонтова, с декорациями, выполненными Виктором Васнецовым. Костюмы для крестьянского хора привезли из тульского губернского управления, а подлинные предметы, собранные женой Мамонтова, использовались в качестве реквизита.
В 1888 году Мамонтов решил создать частную оперу, чтобы познакомить публику с музыкой русских композиторов, которые до этого получили довольно прохладный прием в Санкт-Петербурге. Первая театральная труппа работала два с половиной сезона и дала тридцать три оперных представления. В 1896 году, в год коронации Николая II, Савва Мамонтов сформировал вторую оперную труппу, просуществовавшую до 1904 года. Было поставлено шестьдесят опер, сорок три из которых принадлежали русским композиторам, и среди них «Борис Годунов» Мусоргского, «Чародейка» и «Опричник» Чайковского. «Хованщина» Мусоргского впервые шла на сцене именно в этом театре; специально для Мамонтова Римский-Корсаков сочинил «Садко», «Царскую невесту» и «Золотого петушка». В 1896 году Мамонтов познакомился с Федором Шаляпиным, который в ту пору был незаметным статистом в Императорском театре в Санкт-Петербурге. Он предложил певцу работу в своей оперной труппе, утроив его жалованье и тем самым положив начало его фантастической карьере. Три года спустя, когда Шаляпин оставил частную оперу и вернулся в Императорский театр, он пришел туда уже прославленным солистом.
Мамонтов переживал за все постановки и часто руководил ими сам. Он был, по словам Васнецова, подобен искре, зажигающей тех, кто окружал его. Мамонтов первым осознал, что декорации должны служить неотъемлемой частью пьесы — ее сюжета, исторической эпохи и музыкального сопровождения. Он привлек к написанию декораций и созданию костюмов живописцев, которые отказались от устаревших стереотипов и выдвинули свежие, новые концепции. Спектакли стали восприниматься как целое, возникло единство сценического и драматического. Это было подлинной революцией в искусстве оформления сцены. Раньше театральный задник был только декоративным фоном для действия; теперь он превратился в равнозначную составляющую постановки. Живопись обрела свое достойное место в театре; Константин Коровин, Александр Головин, Михаил Врубель и Исаак Левитан — все они занимались оформлением спектаклей Мамонтова. Декорации и костюмы с тщательно продуманными цветовыми пятнами становились как бы ожившими картинами. Художники гордились, когда им удавалось найти удачные цветовые решения. Они ходили по лавкам старьевщиков и антикваров в поисках старинных тканей. Благодаря Мамонтову, живопись стала полноправным элементом спектакля наряду с музыкой, пением и танцем, оказав глубокое воздействие на последующие десятилетия развития искусства сценографии.
Мамонтов первым признал и поддержал Михаила Врубеля, предвестника русского кубизма и конструктивизма, и это также было существенным вкладом мецената в русское искусство. Врубель — исключительно разносторонний художник-живописец, скульптор, архитектор и книжный иллюстратор. Его работы открыли новое, нереалистическое направление. В 1896 году Мамонтов заказал Михаилу Врубелю два больших панно для Северного павильона Всероссийской выставки, проводившейся на Нижегородской ярмарке. Когда панно были отвергнуты комитетом, наотрез отказавшимся их выставить, на средства Саввы Мамонтова в непосредственной близости к территории выставки был сооружен павильон для работ Врубеля. Демонстрировавшиеся там полотна вызвали сенсацию среди как зрителей, так и художественных критиков, а Врубель стал гордостью москвичей. Творчество Врубеля оказало сильное влияние на последующие поколения российских художников-авангардистов.
Врубель почти неизвестен в Европе, однако трагическая судьба этого гения также тревожит русскую душу, как и поразительная история жизни Гогена или Ван Гога. Порожденные душевной болью картины Врубеля наполнены мистицизмом и страданием. Его мучили странные видения, которые в конце концов довели художника до сумасшествия. В 1902 году, перед открытием выставки в Санкт-Петербурге, он провел всю ночь в галерее наедине с бутылкой шампанского, вновь и вновь переписывая большой холст под
