ЕВРОПЕ, ГДЕ СИЛЬНЫ АРИСТОКРАТИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ. ДУШОЙ РУССКИЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ПОХОЖИ ДРУГ НА ДРУГА ТЕ ЖЕ САМЫЕ ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ, КОТОРЫЕ МЫ ОБНАРУЖИМ У БОРОДАТОГО МУЖИКА, ПРОЯВЛЯЮТСЯ, ПРАВДА, В НЕСКОЛЬКО ОТЛИЧНЫХ ФОРМАХ И НЕ СТОЛЬ ЯВНО, НА САМОМ ВЕРХУ ВАВИЛОНСКОЙ БАШНИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА…
ЭТИ БОРОДАТЫЕ МУЖИКИ ТАКИЕ ЖЕ ЛЮДИ, КАК ХОЛЕНЫЕ И ИЗЫСКАННЫЕ АРИСТОКРАТЫ, КОТОРЫХ МЫ ВСТРЕЧАЕМ В ГОСТИНЫХ. ЗНАТЬ ПО СВОЕЙ СУТИ ЭТО ТЕ ЖЕ НЕКОГДА НЕВЗРАЧНЫЕ ГУСЕНИЦЫ, ПРЕВРАТИВШИЕСЯ В ПРЕКРАСНЫХ БАБОЧЕК УДИВИТЕЛЬНОЙ РАСЦВЕТКИ И ПОРАЖАЮЩИЕ НАС СВОИМ ИСКУССТВОМ ДИПЛОМАТИИ. ВМЕСТЕ ОНИ СОСТАВЛЯЮТ КОРНИ И СТВОЛ, ОТКУДА СОК УСТРЕМЛЯЕТСЯ КО ВСЕМ ЛИСТЬЯМ ПЫШНОЙ КРОНЫ ДЕРЕВА… И СПОСОБСТВУЕТ РОЖДЕНИЮ КАК ВОСХИТИТЕЛЬНЫХ, ТАК И НЕУДАЧНЫХ ПЛОДОВ.
Хотя Санкт-Петербург часто сравнивают с окном, через которое в Россию проникали западные идеи, этот город во второй половине девятнадцатого века и сам был центром бурных споров о культуре. Шестидесятые-семидесятые годы прошлого столетия открыли эру интенсивного изучения национальных богатств, всестороннего анализа общественной жизни и поиска новых путей развития России. Высказывались сотни мнений и идей. Споры — в крови у русских, и никогда дискуссии не звучали так громко, как в последние полстолетия перед революцией. Писатели размышляли над особенностями национального характера, художники обращались к сюжетам родной земли, музыканты находили звуки новых мелодий в народных песнях. Это была пора ренессанса русской культуры, когда Россия во многих областях искусства оказалась впереди Запада.
За два десятилетия были созданы многие из самых знаменитых литературных произведений. В них описывались поразительные столкновения судеб и приводились бесконечные рассуждения о смысле жизни, смерти и религии. Эти работы оказались настолько значительными и масштабными, что и по сей день они служат мерилом достоинств любого романа. Они раскрыли перед читателем необыкновенно богатую самобытную духовную жизнь россиян. В них представлены характеры столь живые и сцены столь яркие, что они и сейчас воспринимаются как часть нашего бытия.
Период наивысшего расцвета творческой активности совпал с началом правления Александра II, вступившего на российский трон в 1855 году вслед за своим суровым отцом, Николаем I. Хотя Александр воспитывался в старых традициях, его царствование было отмечено многими новшествами. Благодаря тому, что Николай I предусмотрительно ввел своего сына в Государственный совет, Александр взошел на трон более подготовленным к управлению страной и имел более обширный практический опыт административной деятельности, чем любой из его предшественников. Одаренный от природы великолепной памятью, Александр свободно говорил на пяти языках. Его мать позаботилась о том, чтобы к девятилетнему сыну пригласили наставником человека высокой культуры и доброго сердца, Василия Жуковского, одного из лучших российских поэтов и переводчиков, близкого друга Пушкина и Гоголя. Этот терпеливый воспитатель и неискоренимый идеалист был незаконным сыном русского аристократа и пленницы-турчанки. Он имел огромное влияние на Александра, и, как принято считать, именно Жуковский воспитал в Цесаревиче добродетельные наклонности. Наставник изобрел прекрасный метод воспитания. Если Александр хорошо готовил уроки, он получал дополнительную сумму на благотворительные цели. Жуковский преподавал своему ученику историю. Он сопровождал Цесаревича в путешествиях по всей России, включая Сибирь. Воспитатель обращал внимание своего подопечного на то, что ему казалось особенно важным. Задолго до того, как Александр стал Императором, Василий Жуковский освободил своих крепостных и тратил собственные средства, чтобы оплачивать «вольные» крепостным других помещиков.
Перед своим венчанием в 1841 году Александр попросил отца освободить из тюрем всех заключенных. Николай I не согласился пойти на такой решительный шаг. Однако он освободил тех, кто был посажен в тюрьму за долги, и внес за них в казну необходимую сумму. Многие заключенные и ссыльные получили тогда свободу. В 1847 году Александр выразил желание быть назначенным в комиссию, проводившую расследование по поводу жестокого обращения помещиков с крепостными, и впоследствии Цесаревич не раз просил отца освободить крепостных крестьян из неволи. Перед коронацией, в 1856 году, Александр II объявил всеобщую амнистию, простил декабристов и приказал аннулировать задолженность бедняков по налогам. В следующем году, в день своего рождения, Император хотел освободить еще некоторых узников, но выяснилось, что в Петропавловской крепости таковых больше не было.
Вступив на престол, Александр II обратился к решению самой жгучей российской проблемы — освобождению крепостных. Еще до коронации, весной 1856 года, Император, выступая перед московским дворянским собранием, заявил: «Лучше отменить крепостное право сверху, чем ждать, пока его отменят снизу.» Он создал комиссию для всестороннего изучения этого вопроса и напутствовал ее деятельность словами: «Я желаю и требую от нашей комиссии общих рекомендаций, как провести это мероприятие, не откладывая под разными предлогами план освобождения крестьян до прихода Судного дня… Надеюсь, что после всей этой пустой болтовни вы предпримете что-то конкретное.» Но комиссия топталась на месте, несмотря на то, что брат Царя Великий князь Константин Николаевич, пылкий сторонник реформы, настоятельно требовал решения вопроса. В ту пору Великая княгиня Елена Павловна (супруга покойного дяди Александра Михаила Павловича. — Ред.), немало сделавшая как в общественной жизни, так и на поприще культуры, составила программу освобождения своих крепостных и предложила ее Императору.
Крепостное право было исключительно трудной проблемой, затрагивавшей весь уклад сельской жизни России. Крепостничество развивалось в стране постепенно. До семнадцатого века такого понятия не было.[52] Как социальный институт оно оформилось почти в то же самое время, когда в Америке появилось рабство. Желая прекратить постоянные переезды крестьян и переманивание рабочей силы помещиками, цари издавали указы, ограничивавшие право крестьян на свободное перемещение. В 1649 году, тридцать лет спустя после того, как первые рабы были привезены в Вирджинию, при царе Алексее Михайловиче было принято Соборное уложение, по которому многие крестьянские семьи обязывались из поколения в поколение трудиться в одних и тех же помещичьих усадьбах. Крепостной не мог жениться без разрешения своего хозяина. Его можно было отлучить от земельного надела и заставить прислуживать на хозяйском дворе или в помещичьем доме.
Глубокое различие между русским крепостным и американским рабом заключалось в том, что семья каждого крепостного, кроме тех, что были домашней прислугой, владела клочком земли, на котором можно было трудиться после отработки барщины, а излишки урожая крепостные могли продавать, получая доход. В принципе крепостной был прикреплен к земле, а не к хозяину, но в восемнадцатом веке Петр Великий установил подушную подать с мужчин из крестьянского сословия, и ответственными за уплату податей объявил не крестьян, а помещиков. В связи с этим все ярче проявлялась тенденция рассматривать крепостного как собственность помещика, продавать и покупать его без земельного надела, что, однако, впоследствии стало считаться грубым нарушением закона.
Даже в годы наиболее широкого распространения крепостничества в России зависимыми были не все крестьяне, — в некоторых районах страны сельские жители свободно трудились на своей земле. В центральной части России, вокруг Москвы, крестьянами чаще всего владели помещики, но на территории севера, юга и Сибири крепостного права практически не знали. Кроме того, существование крепостного права не сопровождалось сегрегацией; помещики и крестьяне молились, стоя рядом в одной и той же церкви. Крепостничество было государственным институтом. Крепостное крестьянство рассматривалось как сословие, а не класс, а принципы владения крепостными не во всех губерниях были одинаковыми. Когда на трон вступил Александр II, 37,7 процента русских, согласно переписи 1858 года, были определены как крепостные. Из них половину составляли казенные крестьяне, которые должны были лишь нести повинность в пользу государства и могли с разрешения крестьянской общины отправляться на заработки в город или в другую местность. У тех, кто принадлежал отдельному помещику, обязанности могли быть разными; иногда нужно было платить хозяину деньги, иногда — отрабатывать положенный срок Постепенно в течение девятнадцатого века утвердилась система, названная
