уже убил одного из санитаров и ранил врача. Моим долгом является то, что я должен спуститься вниз и вытащить его оттуда. Живым или мертвым, это как он предпочитает. Вы мне назвали его имя, Микки… как там еще?
— Мисквамакус, — спокойно поправил его Поющая Скала. — Лейтенант, предупреждаю вас…
— Вы не должны меня предупреждать. Я работаю с такими делами больше, чем вы можете себе вообразить и я знаю, как следует поступать в таких случаях. Не будет никаких хлопот и никакого замешательства. Вы должны только сидеть тихо, пока все не кончится.
Он открыл двери и газетчики тут же ринулись внутрь. Поющая Скала и я, мы стояли среди них, молчаливые, сломленные, перепуганные, в то время как Марино провозгласил короткое, двухминутное резюме о своих планах.
— Мы заблокируем весь этаж, — проинформировал он, — Затем обыщем все коридоры. В случае необходимости введем в действие снайперов и используем слезоточивые газы. Обделаем все дело систематически. Будем регулярно передавать этому типу предупреждения, что если он выйдет спокойно, то у него не будет настоящих хлопот. Я посылаю трех человек лифтом, чтобы отрезать ему путь для бегства.
Репортеры старательно записали его слова, чтобы немедленно забросать его градом вопросов. Марино поднял руки прося тишины.
— Пока я ничего не могу больше сказать, — заявил он. — Можете смотреть, как мы его выкурим. Потом поговорим о всех подробностях. Все ли готовы?
— Готовы, сэр, — проблеял Нарро.
Мы смотрели, угнетенные, как восемь вооруженных людей исчезают, спускаясь по ступеням. Лейтенант с переносным интеркомом остановился напротив лифта, ожидая, когда его боевая группа добежит до десятого этажа. Трое полицейских — двое в мундирах и детектив Нарро — застыли рядом с ним, с оружием в руках, готовые спуститься вниз и несколькими выстрелами закончить дело. Спустя девять или десять минут напряженного ожидания интерком затрещал.
— Вы уже внизу? — спросил лейтенант.
Динамик трещал. Потом зазвучал чей-то голос.
— Здесь темно. Мы не можем зажечь света. Вынуждены применять фонари.
— Дошли ли вы до коридора? — вещал Марино. — Видите ли что-то подозрительное?
— Мы как раз миновали двери. Мы готовы начать розыски. Пока никаких проблем.
Марино посмотрел на Нарро, поднимая руку с торчащим вверх указательным пальцем. Трое полицейских вошли в лифт. Детектив нажал на кнопку десятого этажа. Поющая Скала и я, мы не смотрели друг на друга, когда двери захлопывались и на табло зажигались по очереди цифры: 18–17 — 16–15 — 14– 13 и ниже. Последней цифрой была 10.
— Как дела, ребята? — спросил Марино.
— Все в порядке, — донесся голос командира боевой группы. — Пока даже докладывать не о чем. Мы проверяем каждую комнату очень тщательно.
— Будьте там поосторожнее, — попросил Марино.
— Здесь действительно очень темно, — услышали мы искаженный шумами голос детектива Нарро. — Фонари не действуют здесь так, как им положено. Не мог ли кто-нибудь проверить, что творится с освещением?
— Уже проверяли, — просопел Уинсом. — Не нашли никаких повреждений.
— Говорят, что проверяли и что ничем не могут помочь, — передал лейтенант. — Будьте бдительны и держите фонари подальше от себя. Ведь вы не хотите быть слишком уж легкой целью.
— Иисусе! — шепнул я Поющей Скале, крутя головой. — Они все еще думают, что против них всего лишь псих с пистолетом.
— Есть затруднения, сэр, — через интерком донесся голос командира боевой группы. — Расположение коридоров не совпадает с планами. Мы уже дважды описали круг и выглядит так, что будем делать и третий.
— Иллюзии, — тихо прошипел Поющая Скала.
Какой-то репортер из газеты с интересом поднял голову.
— Что? — переспросил он.
— Сообщи о своем положении, — говорил Марино. — Рядом с какой комнатой вы стоите?
— Номер 1005, сэр.
Лейтенант поспешно проверил план этажа.
— В таком случае, — сказал он, — перед вами должен быть поворот влево, потом вправо и вы попадете в следующий сектор.
С минуту царила тишина.
— Сэр… — наконец отозвался голос. — Тут же нет никакого поворота. Не может быть. Мы стоим перед глухой стеной.
— Вздор, Петерсон. Поворот есть, он перед тобой.
— Поворота нет, сэр. Этаж, наверное, перестроили после вычерчивания плана.
Марино посмотрел на доктора Уинсома, но тот покачал головой.
— Люди из госпиталя утверждают, что нет, — передал он по интеркому. — Ты уверен, что рядом номер 1005?
— Абсолютно, сэр.
— Иди дальше. Наверно, произошла какая-то ошибка. Может, подозреваемый заменил номер комнаты.
— Сэр?
— Точно не скажу! Ищите дальше!
Тут же отозвался детектив Нарро. Его голос удивительным образом казался хриплым и полным напряжения.
— И у вас есть проблемы? — проворчал Марино. — Вы локализовали подозреваемого?
— Сэр… тут есть что-то, вроде…
— Нарро! Что в роде чего?
— Сэр… мы…
Интерком трещал еще с минуту, потом замолк. Всю эту минуту я слышал жалобный, монотонный стон несуществующего ветра.
Лейтенант Марино нервничая нажимал на клавиши интеркома.
— Нарро! Детектив Нарро! Вы слышите меня? Нарро, что там творится?
Отозвалась боевая группа.
— Слушаю, ответил лейтенант.
— Сэр, кажется, мы что-то нашли. Здесь страшно холодно. Мне никогда в жизни еще не было так холодно.
— Холодно? О чем это ты говоришь?
— Здесь холодно, сэр. Здесь так ужасно холодно. Мы, наверное, будем вынуждены вернуться. Фонари уже не действуют. Здесь очень темно и очень холодно, сэр. Мы не выдерживаем больше.
Лейтенант Марино ударил по кнопке вызова.
— Оставайтесь, где находитесь! — проревел он. — Ко всем чертям, ребята, что с вами творится? К дьяволу, что творится у вас внизу?
Наступила тишина. Впервые в комнате, полной репортеров, операторов и санитаров стало абсолютно тихо. Мы заметили, как почти незаметно приподнялся и упал пол, будто сдвинутый проплывающей волной. Замигало освещение.
Лейтенант с трудом сохранял спокойствие.
— Вызови его сюда, — зарычал он стоящему рядом с лифтом полицейскому.
— Я спускаюсь вниз. Я сам посмотрю, что там творится.
Полицейский нажал на кнопку и сигнализация начала зажигать номера этажей в обратном порядке: 10–11 — 12–13 — 14… Марино вытащил из кобуры полицейский револьвер с коротким дулом и стал перед дверью лифта, готовый прыгнуть внутрь, как только откроются двери.
