Глава I
Лучи неяркого осеннего солнца пробились сквозь тюлевые занавески и осветили большой письменный стол, заваленный газетами и письмами. Разноцветные, надписанные разными почерками конверты с пестрыми марками лежали не только на столе, но и на подоконнике и на тумбочке, аккуратно накрытой вышитой накидкой. Молодой мужчина, сидящий за столом, расправил широкие плечи, с чувством потянулся и встал, сделал несколько шагов по комнате. Потом снова сел за стол и наугад вытянул из пачки письмо. Пробежал глазами по корявым строчкам, нахмурился, сделал какие-то пометки в блокноте, отложил листок в сторону. Взял другое письмо, третье...
Письмо, написанное на клочке бумаги карандашом, его особенно заинтересовало.
Прошу мне ответить на это письмо. Сейчас я беспризорный. Но ввиду того что правительство идет мне навстречу и предоставляет право на труд, я хочу оправдать это право с честью. Я очень хотел бы и убедительно прошу Вас разрешить мне быть Вашим учеником и под Вашим руководством овладеть техникой горного дела.
С товарищеским приветом
Сергей Вахно».
Алексей Григорьевич вырвал из блокнота листок и написал на нем: «Передать письмо Сергея в городской комитет комсомола. Договориться, чтобы парнишку определили в ФЗУ». Положил письмо беспризорного в специальную кожаную папку, где лежали особо важные бумаги, и принялся за следующее.
«Товарищ Стаханов!
Разрешите быть Вашим знакомым. Я студент Донецкого индустриального института горно- эксплуатационной специальности, Красов Андрей Васильевич...
...Во время составления дипломного проекта мною была предложена система разработки крутопадающих пластов. Я хотел бы, товарищ Стаханов, чтобы Вы помогли мне осуществить ее на практике. Желательно на Вашей шахте и непосредственно при Вашем участии и руководстве.
Я не буду писать сейчас, в чем состоит мое предложение, - это получилось бы длинно, и притом я не могу переслать Вам чертежи. Мне кажется, будет лучше, если я поговорю с Вами лично.
Я думаю, товарищ Стаханов, что при упорной борьбе мы с Вами одержим еще одну крепкую победу в угольной промышленности, удвоим или утроим производительность шахт, снизим себестоимость угля на основе Ваших методов работы. Крепко жму Вашу руку.
Ваш новый знакомый Андрей Красов».
«Надо будет с ним встретиться. Видно, дельный парень», - подумал Стаханов к написал на конверте: «Пригласить Андрея Красова к себе домой и разобраться».
Внимание Алексея привлек самодельный конверт со старательно нарисованными розами. Уже привычным жестом он разрезал плотную бумагу, на стол выпал листок, украшенный виньетками из цветов. Четкими печатными буквами на нем было написано стихотворение.
- Дуся, можно тебя на минутку, - позвал он жену.
В комнату быстро вошла стройная черноволосая женщина с веселыми карими глазами. В руках она держала вымытую чашку, край полотенца с яркими петухами свисал через плечо.
- Ты что, Леша, звал? - приветливо спросила она.- Чайку горяченького хочешь?
- Не надо, Дусенька, ты лучше сядь и послушай, какое мне одна девчушка стихотворение прислала.
Дуся села напротив мужа, расправила подол опрятного ситцевого платья, устроилась поудобнее.
- «Многоуважаемый товарищ Стаханов! - так начиналось письмо. - Прошу принять мой стих, посвященный Вашему рекорду, и осчастливьте ответом, чем буду гордиться. Смирнова Нина».
Алексей Григорьевич вопросительно посмотрел на жену.
- Ну давай читай, - сказала та серьезно. - Читай да не загордись, а то уж больно ты стал известным, словно какой полярный летчик.
- Как ты можешь так говорить, - нахмурился Стаханов. - Ты-то лучше всех знаешь, что известным я не сам стал. Люди, и в первую очередь Костя Петров, наш парторг, помогли мне рекордов добиться. А откатчики, крепильщики? А Николай Игнатьевич Машуров? Что мы без него могли бы сделать? «Загордишься». Даже слушать обидно!
- Ладно, ладно, не сердись, - рассмеялась Евдокия.
Алексей Григорьевич начал с выражением читать нехитрый текст.
Он дочитал стихотворение, снова посмотрел на жену. Та взяла письмо, прочла сама несколько строк и посоветовала:
- Как стих сам по себе, не знаю, вроде не все слова ловко связаны, но если считать, что девушка написала его от души, то получилось здорово. Пошли ей свою фотокарточку, пусть порадуется, вон как она ответить-то просит.
- Обязательно пошлю, - согласился Алексей. Евдокия Ивановна поднялась с дивана.
- Не буду мешать. А сегодняшнюю почту ты еще не брал? - Стаханов отрицательно покачал головой. - Тогда схожу посмотрю...
Она легкой походкой вышла из комнаты, а Стаханов продолжал разбирать корреспонденцию. Кто только не писал ему! Незнакомые люди обращались со своими заботами и тревогами, делились радостью, просили совета, хотели знать его мнение.
«Дорогой товарищ Алексей Стаханов! - писал Молчанов из Удмуртии. - Я работаю бракером по крепежному лесу в Моштинском леспромхозе треста Удмуртлес. Наш леспромхоз снабжает крепежным лесом угольную промышленность Донбасса, в том числе и трест Кадиев-уголь. Нынешний сезон лесозаготовок протекает неудовлетворительно. План по вывозке сырья не выполнен. Должного внимания обработке крепежного леса не уделяется. На мои претензии отвечают: «Это не экспорт на заграницу, какой лес ни пошлем, все равно примут».
Вот болеет человек за общее дело, а его не понимают. Конечно, надо помочь. Не откладывая надолго, Алексей Григорьевич тут же написал крупным, похожим на ученический, почерком короткий ответ:
«Спасибо тебе, товарищ Молчанов, за заботу о шахтерах. Крепежный лес - это не просто дерево. От его качества зависит и план добычи угля, и шахтерская жизнь. Мы твое письмо обсудим у нас на собрании и направим коллективное письмо в Удмуртлес и, конечно, сообщим в партийный комитет вашего района. Еще раз спасибо.
Алексей Стаханов».
