Не стал Игорь спорить с Катей Звездочётовой. С ней почти никто никогда не спорит. Катя очень уверенная, у неё сильный характер — она самая главная из всех ребят на продлёнке.
Игорь потащил Армена к птицам фламинго. Вот это да! Они были нежные, розовые перья, тонкие изогнутые шеи. И всё это отражалось в маленьком бассейне.
— Красиво-то как, — сказала рядом Женя Соловьёва.
— Как балет, — добавил незнакомый мужчина с фотоаппаратом. Он стал фотографировать розовых птиц фламинго, а они не двигались, застыли, будто понимали, что их снимают.
И опять Армен вспомнил гимнастку в розовой юбочке. Она была похожа на птицу фламинго.
— Игорь, ты знаешь, что такое лонжа? — спросил Армен.
— Знаю. Верёвка в цирке, — ответил Игорь, — чтобы не упасть сверху. Ну и что?
— Ничего. — Армен смотрел на розовых птиц. Кому-то они напоминают балет. А ему — воздушную гимнастку. Она потом прыгала по арене, посылала воздушные поцелуи, улыбалась. Одним движением она отцепила от себя лонжу, и серебристую верёвочку утянули вверх, под купол цирка — всё опасное кончилось. А девушка с ведром кормит тигров и львов, пантер и пуму. Входит в клетки, и никакой страховки…
— Пора домой, пора, пора, — звала их Мария Юрьевна.
Но продлёнка собиралась медленно. Катя Звездочётова, а за ней Сима заныли:
— Ну ещё немножечко, Марь Юрьна!
И мальчишки тоже просили:
— Ещё полчасика.
Армену так не хотелось уходить. Постоять бы ещё около слона — совсем мало постояли, а там только что вышел из дома слонёнок величиной с рояль. Он сыплет пыль себе на спину, хрюкает от удовольствия. И тигр стал метаться по клетке — туда-сюда, туда-сюда.
А птицы фламинго замерли и любуются своим отражением в спокойной воде.
Кто решает, когда должен кончиться праздник? Всегда решают взрослые. И даже лучшие из них, например Мария Юрьевна, решают неправильно — слишком короткий получился праздник.
— Быстрее, быстрее собирайтесь, дети, — Мария Юрьевна смотрела на часы. — Уже поздно.
Армен побрёл к выходу. Там стоял Игорь Иванов. Ехали троллейбусы, шли прохожие. Была обычная суббота.
Армен любит делиться мыслями с Игорем:
— Что хотят, то и делают.
Игорь кивнул. Армену сразу стало легче: когда тебя понимает твой друг, настроение улучшается.
Мария Юрьевна вывела ребят за ворота. Они немного постояли, поглазели по сторонам, по Садовому кольцу промчались велосипедисты на гоночных машинах, они летели бесшумно, как птицы.
Ребята стояли вокруг учительницы, у них горели глаза, все устали от впечатлений, но не сознавали этого, — казалось, что ходить по зоопарку могли бы без конца, хоть до завтра.
— Кто понравился вам больше всех? — спросила учительница и этим как будто подвела итог.
Ей были к лицу коричневые серьги, глаза тоже были коричневые.
— Фламинго, — сказала Женя Соловьёва.
— Жираф! — крикнул Денис.
— Тигры! — закричали Катя и Сима.
— А мне — попугай, попугай! — всех перекричал Серёжа. Почему-то ему было важно доказать всем, что нет в зоопарке никого лучше попугая.
— Мне тоже понравились тигры, — сказала Мария Юрьевна. — И слоны. И фламинго — прелесть. Не кричите, пожалуйста, а то вы распугаете всех прохожих москвичей и гостей столицы. Попугай тоже, между прочим, прекрасен.
— А как же верблюд? — весело спросила Майя Башмакова. Она запомнила, что говорила учительница про верблюда, когда они ехали сюда.
— А верблюда люблю больше всех. Самый терпеливый, гордый, настоящий труженик. И очень независимый.
— Почему — независимый? — стали спрашивать они.
— Ну, наверное, неприхотливому легче быть независимым. Это вы поймёте потом. Кто опять кричит? Постройтесь, пожалуйста. Мы же с вами группа, а не толпа, правда? Организованно войдём в метро.
Пришлось построиться парами. Мария Юрьевна стала быстро их пересчитывать, вдруг побледнела и остановилась.
— Где ещё двое? Ребята, где Армен? Где Иванов?
Все завертели головами, оглядывали улицу. Каждому казалось, что сейчас откуда-то обязательно появится Армен, засияет улыбкой. А с ним рядом, как всегда, окажется Игорь Иванов, длиннорукий, немного сутулый. Но на глаза всем то и дело попадался Денис, который суетился и не мог ни секунды постоять на месте.
Все были здесь: Серёжа, Мальвина, Катя Звездочётова, Руслан. Тихо стояла Женя Соловьёва. Все были вместе. Не было только Армена и Игоря.
— Может быть, они задержались у слонов? — без всякой надежды сказала Мария Юрьевна.
Она сказала это, а сама знала — не задержались. Она же ясно видела, как они выходили за ворота зоопарка. Они должны были стоять здесь, у касс, и ждать. Вот на этом месте, и больше нигде. Но их не было.
Учительница вспомнила, как перед уходом Армен ворчал, что слишком быстро всё кончилось. Мария Юрьевна тогда подумала, что при случае обязательно поговорит с ним. Она скажет ему, что любому человеку иногда может показаться, будто хорошее кончается слишком быстро, а плохое длится слишком долго. Но это просто кажется. А на самом деле всё длится ровно столько, сколько ему полагается. И Армен поймёт и улыбнётся, у него очень хорошая улыбка — белые зубы, тёмные сияющие глаза. А Игорь светленький, и глаза светлые, голова огурцом и смешной хохолок на макушке.
И вот они оба исчезли. Что делать? Из ворот зоопарка выходили люди — сначала их было много, потом всё меньше — наступал вечер, скоро зоопарк закроется. Люди шли, весело переговаривались. Только им, продлёнке и учительнице, сегодняшний вечер принёс тревогу, неизвестность. А может быть — беду? Исчезли два мальчика. Что делать? Мария Юрьевна кинулась обратно, билетёрша что-то крикнула, но учительница махнула рукой, она побежала к слонам. Зачем? На всякий случай, от растерянности, с каплей надежды. Навстречу шёл мужчина с маленьким мальчиком на плечах, ребёнок устал ходить. Больше людей не было. Слон и слонёнок стояли, опустив лобастые головы. Они отдыхали — устали за день.
…Продлёнка вместе с учительницей молча брела к метро. Состояние Марии Юрьевны передалось всем, молчали. Денис хотел разрядить обстановку, на перроне он сказал:
— Марь Юрьна, а может, они домой одни уехали? А?
Все ожили, зашумели:
— А что?
— Большие ребята — сели и уехали.
— Меня давно одну отпускают, и в бассейн и к бабушке.
— Сели в вагон и уехали!
— Ничего с ними не случилось!
Мария Юрьевна посмотрела на каждого по очереди, покачала головой:
— Они не могли так поступить. — Подумала немного и повторила: — Нет, не могли.
Денис не отставал:
— Ну почему не могли-то?
И вся продлёнка:
— Почему?
— Почему?
— Да хотя бы потому, что они уже большие, не по три года детям. Они не могли не подумать о нас, о том, что мы будем беспокоиться! — Ей приходилось перекрикивать шум поезда, вот почему она кричала на своих учеников. Мария Юрьевна никогда не кричит, а тут кричала, и голос срывался.
Подошли к школе. Днём они собрались здесь, в школьном дворе, у всех было праздничное настроение. Мальчишки толкались, девчонки визжали. Все были довольны. Впереди зоопарк. Теперь они стояли
