— Никто не подходит.
— Ты что-то побледнела, милая. Прости, что я так на тебя набросилась. Не принимай это слишком близко к сердцу. Позвонишь попозже. А если так и не дозвонишься, что ж, ничего не поделаешь, придется поехать к родителям в другой раз.
— Что тебе сказать? Мне правда очень жаль, Джо, что так вышло.
— Ничего, не расстраивайся. Стюарт еще и не такие фокусы выкидывает. — Джо сказала это шутливым тоном, но на лбу ее так и не разгладилась тревожная морщинка.
Вечером Синди опять позвонила Стюарту, еще более неохотно, желудок у нее скручивался в узел от страха и волнения, она боялась того, что может услышать. Однако на этот раз никто не ответил, и девушка почти с облегчением положила трубку.
— Все еще никого нет? — спросила Джо, когда Синди вернулась в гостиную.
Она покачала головой:
— Нет, к сожалению, — и, услышав возмущенный вздох Джо, быстро добавила: — Но все равно вы с Китом должны ехать завтра без меня. Я думаю, твои родители очень огорчатся, если вы не приедете.
— Нет, они огорчатся, если не увидят тебя. Знаешь, что я тебе скажу? Мы поедем не в субботу, а в воскресенье рано утром и пробудем у них весь день. Я никак не могу оставить тебя здесь одну на растерзание такому опасному хищнику, как Стюарт.
— Ах, Джо, перестань! — засмеялась Синди. — Не беспокойся за меня. Я вовсе не намерена поддаваться его чарам. Мы с ним бываем наедине не больше пяти минут в день, и почти все время на ножах. Ну пожалуйста, не спорь. Я сама виновата, что так получилось. А тебе полезно будет подышать деревенским воздухом, я знаю, ты скучаешь по маме и по всей семье, так что совершенно не хочу тебя всего этого лишать только из-за своего безрассудства.
На следующий день в половине девятого утра Синди помахала на прощанье Киту и Джо и вернулась в дом. Она убрала со стола грязную посуду и прибралась. Ночью деревья и траву побелил иней, но под солнцем он быстро таял и влажные пятна на земле высыхали, что предвещало прекрасный теплый день.
Чтобы чем-то занять время до вечера, Синди решила пойти поплавать и, переодевшись в теплые брюки и свитер, побрела в сторону залива.
В море плескались еще несколько отчаянных купальщиков, но никто не задерживался в воде подолгу. Синди с разбегу плюхнулась в ледяные волны, задохнувшись от холода и отфыркиваясь.
В маленьком городе, откуда она приехала, моря не было и в помине, Апити был расположен в предгорьях Руагинского хребта, одного из трех горных массивов, пересекавших Северный остров, и зимой там почти всегда выпадал снег, но быстро таял, когда устанавливалась солнечная погода.
Отряхиваясь и слегка дрожа, Синди выбралась на бледно-желтый песчаный пляж. Она до красноты растерлась полотенцем, потом легла на спину и закрыла глаза, чувствуя, как теплые лучи солнца ласкают кожу. Единственным неприятным моментом, напоминавшим о зиме, был холодный бриз, долетавший со стороны безмятежного моря.
Она весь день старалась не думать о Стюарте, но когда подошло время собираться на вечеринку, почувствовала, как радостное возбуждение переполняет ее и от этого дрожат руки, кружится голова и трясутся колени. В итоге она порвала новую пару нейлоновых чулок, зацепила каблуком подол платья и так неровно накрасилась, что пришлось все смывать и начинать заново.
К восьми часам вечера девушка ударилась в панику, за что неимоверно на себя злилась, и в целом была опасно близка к слезам. Она постаралась собраться с духом, когда услышала звонок в дверь, и, быстро взглянув на себя в зеркало, побежала в холл, чувствуя, как тяжелые складки крепового платья колышутся вокруг ног.
Она открыла Стюарту дверь, но в полутьме прихожей увидела только силуэт его массивной фигуры и белую манишку.
— Заходите, — бросила Синди. — Сейчас пойду возьму пальто. Я скоро. — Оставив его стоять в дверях, она пошла за сумочкой и перчатками, которые оставила на постели. Потом сняла с вешалки и перекинула через руку серо-голубое пальто.
Вернувшись к нему в холл, она почувствовала, как кровь горячим потоком согревает все ее тело под внимательным одобрительным взглядом мужчины.
Она знала, что хорошо смотрится в длинном белом креповом платье. Собранное вокруг шеи в мягкие складки, оно падало тяжелыми волнами до колен. Руки и плечи оставались обнаженными, а сзади был высокий стоячий воротник, украшенный серебряными бусинами, в тон серебристой люрексовой нити, которой было прошито все платье.
— Хотел сказать, что ты прекрасно выглядишь, но боюсь, ты мне оторвешь за это голову, — сообщил Стюарт.
— Почему вы так решили? — спросила Синди, пока он помогал ей надевать пальто.
— Ну, прием-то был не слишком теплым, или мне показалось?
Синди виновато засмеялась:
— О, извините, просто я настоящая копуша и не успела вовремя собраться.
— А может, причина в том, что ты разволновалась, когда я позвонил в дверь?
— Какое самодовольство! — Синди вспыхнула. — Просто я немного не в своей тарелке. Дело в том, что я должна была ехать с кузиной и ее мужем за город, к ее родителям, на все выходные.
«Черт, зачем я это сказала!» — выругала она себя. Она не собиралась посвящать Стюарта в такие подробности, потому что его не в меру острый ум сразу же отыщет в этой ситуации выгоду для себя. Ее отказ от поездки в гости ради похода с ним на вечеринку польстит его эго.
Но реакция Стюарта оказалась для нее совершенно неожиданной.
Он усадил девушку в машину, опустился рядом с ней на водительское сиденье и включил зажигание.
— А, значит, это ты звонила вчера вечером.
— Вчера вечером? — переспросила она, по спине пополз невыносимый холодок ужаса.
— Перестань, детка, не притворяйся, что первый раз об этом слышишь. Почему ты не ответила, когда Марти подошла к телефону? Только не говори, что ты лишилась чувств от неожиданности или от ревности.
Синди затаила дыхание, услышав в его словах невольно угаданную правду.
— И второй раз, наверное, тоже ты звонила, да? — Он тихо рассмеялся, когда она не ответила.
— Ради бога, перестаньте смеяться! — вспылила Синди. — Вероятно, вам кажется забавным, что женщины толпами за вами бегают. Что ж, меня это не волнует — если они такие дуры, так им и надо, но если вы от меня ожидаете того же, тогда вам лучше спрыгнуть с вершины горы. Похоже, вы возили эту Марти, или как там ее зовут, вчера к себе домой развлекаться, так вот, сегодня вечером на это можете не рассчитывать, потому что я не собираюсь расплачиваться собой за сегодняшнюю вечеринку. — Но эти слова даже ей самой показались глупыми и напыщенными, и она чуть не взвыла от ярости. Ведь они только что встретились, а не прошло и пяти минут, как она опять начала ссору.
— Милая, Марти — женщина, а ты пока только ребенок. С чего это ты взяла, что я намерен заставлять тебя «расплачиваться», как ты это называешь, за сегодняшний вечер?
Синди вздрогнула, понимая, что этим оскорбительным замечанием он указывает ей ее место.
— Вы меня не обманете. Не такой уж я ребенок. Вы не постеснялись бы взять то, что вам хочется, если бы только вам предложили. Только попробуйте сказать, что это не так.
Он рассмеялся:
— Хорошо, не стану отрицать. Да и зачем? Этим я сам погубил бы все свои шансы на успех, если речь идет о тебе.
Синди молча смотрела на него в полутьме машины.
— Знаете, вы просто неподражаемы. В целом мире не найдешь второго такого наглого, самодовольного хвастуна.
— О, прошу тебя, избавь меня от описаний моей падшей личности. Мы обсудим это позже, когда выяснится, кто из нас был прав.
Она отвернулась, крепко сжав губы, но ее гнев прорывался и в дрожании рук, и в ощущении какого-то
