Какой-то прохожий спросил:
— Вам там помощь не требуется? — Его друг ответил за меня:
— Для кое-кого это всего лишь предлог, чтобы нажраться до бесчувствия. — И они ушли.
За спиной Хзллама фейерверки вспыхивали зелеными и желтыми искрами, посылая в небо струи золотого дождя. Это дало мне возможность пристреляться. Красная точка фейерверочного патрона упала под ноги Хэлламу, пару секунд он не замечал ее, а заметив, шустро отбежал. Мощный взрыв особого вреда ему не принес. Я искал выход из своего отчаянного положения. На пустыре было полно народу, но они не подозревали о попытках Хэллама убить меня.
Какой-то человек заглянул в яму и спросил:
— Вы что, оступились?
— Я не пьяный, — ответил я. — Я ногу подвернул.
Мужчина нагнулся и протянул мне свою спасительную длань. Я встал на ноги, изображая человека, подвернувшего ногу. В это время еще раз вспыхнул огонек — это снова выстрелил Хэллам.
Кто-то заорал из темноты.
— Парень, у него хлопушки в руке, кончай дурить, парень.
Хэллам чуть сдвинулся в сторону.
— Теперь все в порядке, — сказал я своему благодетелю. Неподалеку затрещала вращающаяся шутиха, высверлив золотую дырку в ночи.
Как только мужчина ушел, раздался еще один выстрел, рядом кто-то засмеялся. Хэллам выстрелил вверх, видимо, боясь попасть в того, кто стоял неподалеку, мне показалось, что он решил поставить меня против костра, а затем и прикончить. В голове моей проносились самые разные идеи. Может, лечь на землю, подумал я, услышав свист очередной пули, а когда Хэллам подойдет близко, свалить его ударом. Этот план предполагал, что Хэллам проявит неосторожность, хотя оснований для таких надежд не было. Справа от меня зажгли римскую свечу, она с шипением посылала в небо огненные шарики. Ко мне приближались два красных пятна. Один из мужчин сказал:
— Где ты ее оставил?
Другой ответил:
— Вот под этим кустом, почти полбутылки «Хейг энд Хейг».
Они прошли мимо. Кто-то из группы стоявших вокруг дерева зажег новую римскую свечу.
Я потерял Хэллама из виду и занервничал. Я знал, что, как только римская свеча разгорится, Хэллам сможет прицелиться в меня, а ведь патронов в обойме у него осталось совсем немного. Так что следующий выстрел вполне может оказаться смертельным.
Я двигался среди людей и римских свечей, словно Давид среди филистимлян. Прежде чем одна из них успела разгореться, я наступил на нее ногой.
— Эй, эй, — закричал самый здоровый из мужчин. — Что ты делаешь?
— Фокус показываю, — ответил я. — Держи вот это. — Я вынул из кармана бутылку рома и протянул ему.
— А может, я не хочу, — сказал он.
— Тогда я со своими приятелями оторву тебе башку, — сказал я мрачно. Он торопливо отошел прочь. В их коробке с фейерверками я нашел осветительную ракету. Засунув ручку ракеты в бутылку, я зажег ее. Раздался рев разлетающихся искр, а когда она разгорелась по-настоящему, ее свет сразу затмил пламя костра. Я держался поближе к де реву. Люди вокруг кричали «Ах!» и «Ох!», ракета с треском горела, и тут я увидел Хэллама — он стоял рядом со старой детской коляской. Я воткнул в развилку дерева еще три ракеты. Хэллам испуганно озирался по сторонам. Я направил первую из ракет на Хэллама. И поджег.
— Эй, поосторожнее, — сказал один из мужчин.
— Пошли, Чарли, — сказал его друг. — Он хочет кого-то покалечить, я не собираюсь быть свидетелем.
Когда я поджигал вторую ракету, первая начала плеваться искрами, потом разгорелась по-настоящему и понеслась вперед, будто снаряд базуки. Она пролетела на шесть футов выше головы Хэллама и в четырех футах правее. Я зажег шутиху и бросил ее под ноги Хэлламу. Он в это время смотрел вокруг и заметил, как разгорается запал второй ракеты. Вспыхнул огонек выстрела, отлетевшая от дерева щепочка продырявила мой рукав. Вторая ракета с ревом понеслась к Хэлламу. Увидеть ракету нетрудно. Она оставляет после себя след — как трассирующая пуля. Хэллам сделал шаг в сторону, и ракета, не причинив ему вреда, ткнулась в землю за тем местом, где он только что стоял. Он снова выстрелил и снова попал в дерево. Я выглянул в расщелину и увидел облако искр, похожих на золотые монеты. За Хэлламом сверкали бенгальские огни.
Рядом со мной мужской голос произнес:
— Сейчас я с ним разберусь. Я платил за эти ракеты, мне и пускать их. — Голос слегка запинался от выпитого, и я сначала подумал, что двое мужчин, которые искали «Хейг энд Хейг», возвратились, чтобы разобраться со мной, но они прошли мимо, продолжая говорить между собой. Хэллам начал перезаряжать пистолет. Я едва различал его движения во мраке. Справа от него полыхал костер, от порыва ветра занялась с воем правая сторона, которая до тех пор почти не горела.
Я принялся лихорадочно искать новые фейерверки. Остались только одна ракета, несколько римских свечей и хлопушек, связанных вместе резиновой лентой. Я схватил одну связку, с трудом поджег ее дрожащей рукой и бросил в Хэллама. Потом установил последнюю ракету в развилку дерева и поджег ее как раз в тот момент, когда хлопушки с треском взорвались. Это отвлекло Хэллама. Последняя моя ракета прорезала темноту ночи. Сначала я думал, что ракета попадет в него, но в последний миг он все же заметил ее и отступил в сторону. Она ударилась о мягкую землю и тихо угасла. Еще две пули впились в дерево. Я втянул голову в плечи, думая, куда бы убежать. Но никакого укрытия поблизости не было. Между мной и Хэлламом теперь не было ничего.
Сев на корточки, я выглянул из-за дерева с теневой стороны и увидел,что произошло. Вторая или третья ракета, спокойно лежавшая на земле, вдруг выпустила струю пламени, на фоне которого четко проступила фигура Хэллама. Я отчетливо видел рекламу борцов, одним из которых бы мистер Смерть. Хэллам полуобернулся, проверяя, не нападает ли кто на него сзади, и в это время загорелся его шарф. Шарф свисал с его руки, будто горящая палка, и он бил ею по себе, чтобы сбить пламя. Но пламя лишь разгоралось и вдруг полностью накрыло Хэллама. Я видел, как он извивается в самом центре этого пламени. Потом что-то взревело, как реактивный самолет, и на месте пламени образовался громадный огненный шар, он был такой яркий, что костер на его фоне поблек и пожелтел. Вот какого сорта оказалось его алжирское вино! Это была зажигательная смесь, молотовский коктейль, который он припас, чтобы сжечь дотла мои останки.
— Ты посмотри, Кора, какая красота.
— Кто-то, похоже, бросил спичку в коробку с фейерверками.
— Там сгорело хлопушек на несколько фунтов, Мейбл.
— Моя собачка с ума сойдет.
— Осторожно, не оступись, там яма. Один пьяный уже свалился туда.
— Интересно, кто все это убирать будет.
— Дома в холодильнике есть сосиски, но мы можем зайти в кафе и поесть жареной рыбы с чипсами.
— Ты только посмотри на зеленый.
— Фу, как отвратительно пахнет подгоревшей пищей. Посмотри, какой дым.
— Пошли, Джордж.
— Там уже толпа собирается. Держу пари, что-то случилось.
Глава 49
Если король одного из игроков не находится под шахом, но любой ход ставит короля под шах, такая позиция называется патом, и партия признаётся закончившейся вничью.
Лондон, среда, 6 ноября
— Нет, вы уж лучше ничего из этого в свой отчет не включайте, — сказал Доулиш. — В кабинете министров все разом чокнутся, когда узнают, что вы замешаны в двух отвратительных историях, случившихся в течение одной недели.
— Сколько же отвратительных историй в неделю мне разрешено? — спросил я.
