Скрежет останавливающегося поезда. И я проснулся.
Словно вовсе и не спал. Открыл глаза, выныривая из тихо шептавшей что-то на ухо темноты, и уставился в окне
Какая-то безлюдная и тихая станция. Кирпичное двухэтажное здание с широкими дверьми.
Вокруг — аллея молодых елей. Чуть в стороне — дорога и спуск в подземку.
— Куда это мы приехали? — спросил я, поворачиваясь к Евгению Валерьевичу.
Старика не было. Места Васи и Вероники пустовал. Куда они делись? Вышли освежиться? Или нашли еще одного сумеречного и теперь стоят в тамбуре, вытаскивая из него информацию?
Я не знал, сколько проспал, но, судя по всему, — долго. Солнце уже стояло высоко.
Стоп. В памяти вдруг всплыли слова Васи: „Они собираются дать нам бой на ближайшей остановке“.
Кажется, началось. Я вздрогнул. Не может быть! Еще ведь слишком рано! Почему?
Я резко вскочил и бросился к выходу. Где же они могут быть?
Выбежал на свежий воздух и остановился на аллее, оглядываясь. Поблизости никого из них не было. Несколько пассажиров направлялись к поезду со стороны вокзала. Да они могли куда угодно пойти! Хотя бы в подземку!
Действительно, около подземки творилось что-то странное. Несколько милицейских машин выстроились в ряд около лестницы, ведущей под землю. Милиционеры с угрюмыми лицами отгоняли всех, кто хотел приблизиться.
Неожиданно воздух прорезал резкий голос: „Внимание! Уважаемые пассажиры! Ввиду сложившейся критической обстановки в подземном метро и опасности, угрожающей жизням, все рейсы подземных электропоездов будут временно приостановлены, ориентировочно на два с половиной часа…“ А затем я увидел Веронику.
Она вышла из-за поворота и торопливо направилась в сторону подземки. Возле нее неожиданно возник Евгений Валерьевич и пошел рядом, что-то втолковывая и размахивая руками.
Что происходит?
Потом об этом подумаю. А пока я бегом пересек аллею и нагнал их около самого милицейского кордона.
— Стойте. — Я остановился. Они тоже. Вероника как-то задумчиво осмотрела меня с ног до головы. — Вы куда?
Или забыли, что вы у меня в заложниках?
— Не до шуток сейчас, Виталик, — сказал Евгений Валерьевич.
— Почему же? Я понимаю, что вы совсем не ставите меня в расчет. Но могли бы хоть предупредить.
— Ты с транстерминатором обращаться умеешь? неожиданно спросила Вероника.
— Умею, — соврал я. А действительно, что там сложного? Курок я видел, с предохранителя снял.
Осталось только стрелять. Вероника со стариком переглянулись.
— Ты все еще хочешь поговорить со жрецом? К чему это она клонит?
— Ясное дело. А что происходит?
— Пошли. — Евгений Валерьевич плавно взял м под локоть, и мы прошли мимо мрачного милиционера, равнодушно смотревшего куда-то за мою спину. Я не сопротивлялся. Видно, и вправду что-то важное. Очень серьезным выглядел Евгений Валерьевич. Обогнули машины и направились к лестнице, ведущей в метро.
Вокруг вдруг сразу стало тихо, словно за этими шинами резко оборвался весь внешний мир.
А еще было совсем безлюдно. Никого. Ни милиции, ни каких-нибудь рабочих, ни других людей.
Вообще никого. Кроме меня, Вероники и Евгения Валерьевича.
— Слушай внимательно, — тихо заговорила Вероника, — если мы выберемся из подземки, я сама отведу тебя к жрецу и упрошу его поговорить с тобой обо всем, о чём только пожелаешь.
— С чего это вдруг?
— Сейчас нам предстоит сражение с семью сумеречными игроками. Согласно правилам, те, кто первым объявляет битву, определяют место и способ сражения, сумеречные выбрали это метро. Биться будем насмерть с нашей стороны и с захватом в плен с их. То есть имеем право только убивать сумеречных, а они имеют право только взять нас в окружение и захватить. Ясно?
— Чего же тут неясного? — буркнул я.
— Если мы, зайдя сейчас в метро, сумеем оттуда выбраться, то они уже ничего не смогут сделать. Но, мне кажется, это будет очень трудно.
— Против семерых? Невозможно. — Евгений Валерьевич скривился. — Я биться вообще не умею. Виталик растеряется. Он же в первый раз. Остаетесь только вы с Васей. С семерыми вам не справиться.
— Но не сдаваться же?
— Верно, — добавил я. — А милиция откуда? И… это… сложившаяся критическая ситуация?
— Все прикрытия обеспечивают сумеречные. Ведь это они нас вызвали на бой, а не мы их. Вот и влип, что называется.
— А если меня возьмут в плен?
— Зачем ты им нужен? Отдадут Исправителям, и дело с концом.
Мы спустились в самый низ. Вид метро живо напомнил мне события прошлой ночи.
Те же тусклые, зеленоватые лампы. Те же пустые пластиковые стулья вдоль стен. Закрытые окошечки касс. Только рельсы не исчезали где-то в глубине, а находились здесь, на поверхности. Ведь здесь же ездили не аэрокатера, а обычные электрички. Их сейчас немного осталось, и поговаривали, что собираются вообще закрыть и переделывать все пути под аэрокатера. Но это дорого, да и аэрокатеры слишком часто попадают в аварии. Наверное, поэтому электрички все еще и ходят.
— Нравитесь вы мне, — пробормотал я. — Как вам помочь, так обязательно, а чтобы мне…
— Мы тебя и не хотели брать. Ты сам пришел, — сказала Вероника. Голос ее гулко отразился от кафельных стен. — Я только предложила, а твое дело соглашаться или нет.
— Не в моем характере отказываться. Тем более что и от этого тоже зависит моя жизнь. Как я без вас найду жрецов и тем более поговорю с ними?
— Вот видишь. Мы взаимосвязаны. Ты помогаем нам, мы помогаем тебе.
— Меня вот только одно удивило, — произнес я, — Почему никто из милиционеров не обратил внимания на то, что с двумя игроками вдруг прошел человек? Как она смогли пропустить не игрока?
Вероника пожала плечами.
Мы зашли за кассы, и я тотчас увидел Васю. Он смотрел на меня.
В руках его был еще один транстерминатор. С глушителем.
— Зачем приперся? — спросил Вася, когда мы подошли. Он был мрачен, каким я его еще не видел.
— Помочь, — ответил я. — Вася, давай оставим все рассуждения на тему „Ты бессмертный, а я нет“ на потом. Думаю, сейчас лучше позаботиться о том, чтобы выбраться из метро всем четверым и продолжить поездку.
— Согласен, — Вася коротко кивнул и выудил из куртки небольшой пистолет. Такой же, какой был у Максима. Протянул его Евгению Валерьевичу. — Вы знаете, что нужно делать. Стреляйте во всех движущихся людей. Тут кроме игроков… и тебя, Виталя, никого больше нет. Не бойтесь, что застрелите кого-то лишнего. Их всего семеро, так что долго битва продолжаться не будет. Либо они схватят нас, либо мы положим всех их. Отлично поняли?
Все кивнули. Наверное, именно в этот момент я понял, что все это совсем не игра. Хоть они ее так и называют, но самая настоящая война. Скрытая от всех людей.
Партизанская.
Кровожадная и беспощадная.
Чуть в стороне раздались громкие, торопливые шаги, эхом отражающиеся от стен. Спускались с лестницы.
Сумеречные! Больше некому.
