хлеба.
Но тот день, когда они украли у дядьки Фена бутылки, был просто великолепным. Кирилл купил себе все вкусности, о которых раньше только мог мечтать. Чипсы, колу, сухарики, сладкую вату, пару порций мороженого, у тети Наташи купил несколько ватрушек, которые проглотил прямо у окошка — такими вкусными они были еще до превращения в резину.
Он как раз стоял второй раз в очереди за мороженым, гадая какое же лучше взять — ванильное (желтые шарики) или клубничное (беловато-розовые шарики), вдыхал всей грудью аппетитнейшие запахи, и подумывал куда же ему лучше податься, чтобы это все съесть, не привлекая к себе внимания. Бедный мальчик, он еще не знал и даже не догадывался, что он так и не притронется ни к чипсам, ни к газировке, как и не получит своей добавки мороженого, в очереди за которым он с таким нетерпеньем стоит, переминаясь с ноги на ногу. Кто бы мог подумать, что причиной этому (он долго считал, что именно это было причиной утраты его вкусностей) будет появление на свисающих с потолка больших экранах покрасневшего от перенапряжения, крупного, щекастого генерала в военном мундире. У этих телевизоров то ли не было динамиков вообще, то ли они были всегда выключены, но даже притом, что они не издавали ни звука, понять, о чем вещает генерал, не составило труда. Он призывал всех к поиску противорадиационных убежищ, поскольку откуда-то там произошел запуск ракет на Россию. За его спиной транслировались кадры, запечатленные со спутника, а также видео, снятое местными корреспондентами: вздымающийся вдали ядерный гриб, бегущие солдаты, плачущие, бьющиеся в истерике женщины, кареты скорой помощи, снова повтор кадров со спутника, где вырастает шляпка гриба, только уже в другой части мира, военные машины, снова скорая помощь, а на фоне всего этой плач, стон (даже невзирая на тишину из динамиков) и бегство. Вместо щекастого генерала на белом экране появились большие черные буквы: ВНИМАНИЕ! ВОЗМОЖНОСТЬ ЯДЕРНОЙ АТАКИ! НАПРАВЛЯЙТЕСЬ В УБЕЖИЩА! УБЕЖИЩАМИ ПЕРВОЙ КАТЕГОРИИ ЯВЛЯЮТСЯ: СПЕЦИАЛЬНО ОБОРУДОВАННЫЕ ПРОТИВОРАДИАЦИОННЫЕ УБЕЖИЩА, ЛИНИИ МЕТРОПОЛИТЕНА, ПОДВАЛЫ МНОГОЭТАЖНЫХ ДОМОВ, НА ПРЕДПРИЯТИЯХ…
Матерь божья, что же началось!
Если бы не подоспевший вовремя отец, Кирилла просто задавили бы. Толпа, замершая на пару секунд у телевизоров, мгновенно осознав всю дикость этого сообщения, рванула почему-то не вглубь метро, как писалось на экране, а наоборот — к выходам.
Начался хаос.
Где-то натужно взвыла сирена. Где-то уже выезжали из воинских частей в армейских «Уралах» и «КамАЗах» тысячи солдат, чтобы первыми придти на помощь населению. Где-то на выездах из города устанавливались блокпосты. Где-то несший боевое дежурство полковник Донич отдавал бесполезные приказы о подготовке к запуску систем ПРО, всей душой надеясь, что те окажутся дееспособными и не зная, что младший сержант Окунев при увольнении на дембель снял с одного из пультов какую-то микросхему. Где-то начальник сектора гражданской обороны приставил себе к виску пистолет. Где-то люди, не понявшие что случилось и не смотревшие телевизор, где на всех каналах транслировалось одно и то же сообщение, недоуменно смотрели на ту толпу, что вырывалась из подземок, как из клеток. Где-то кто-то занимался любовью, и был блажен не слышать и не видеть ничего вокруг себя. А где-то молодая мать, только отдавшая свою дочь в детский сад, бежала обратно, не чувствуя под ногами земли. Где-то водитель троллейбуса остановил свою машину посреди дороги и ринулся наутек, создав тем самым жутчайшую пробку на проспекте Мира, так никогда и не рассосавшуюся. Где-то школьники, засевшие за парты на четвертый урок, ни о чем не подозревая, повторяли домашнее задание. Где-то стоявшие в очереди за пенсией старики, вдруг подняли к небу свои взоры и увидели там яркую, падающую звезду.
А где-то глубоко под землей… вдыхая очищенный сотнями фильтров воздух, имея десятилетний запас консервантов и полуфабрикатов высшего качества, имея свою АЭС для производства, с заложенным в нее на сто лет ураном, и свои генераторы для бытового расходования, имея мини-комбинаты, мини-фермы и мини-заводы, которые обеспечат их всем необходимым лет на пятьдесят-шестьдесят, сидели в мягких креслах, приготовившись просматривать со спутников записи катастрофы и сокрушенно покачивать головой, те, кто должны был умереть первыми.
Все, что произошло после того, как Валерий вытащил своего сына из подземки, последний помнил лишь короткими фрагментами. Бег. Крик. Страх. Темнота. Много людей. Очень много людей. Аварии. Пожары. Взрывы. Пожары. Взрывы. Пожары. Перевернутые машины. Автобусы. Блокпост. Стрельба. Взрыв…
— … и я спрашиваю этого парня «А где же твои родители, а?» Он молчит, смотрит по сторонам, будто…
— Значит, слушай меня, родители, — внезапно оборвал привычные воспоминания Секача о детстве Крысолов. Да таким голосом, что Сергей тут же и забыл, что дальше было в истории про какого-то парня. — Продолжай идти. Не оглядывайся — за нами хвост.
— Что?!
— Не дергайся. На счет три, ты отпрыгиваешь вон туда, — Крысолов кивком головы указал на обгоревший двухэтажный дом по правую сторону улицы, в котором вместо парадного входа зияла огромная дыра, будто оттуда выбегал Халк, забыв открыть дверь. — А я скроюсь за этим магазином.
— Что за нами увязалось?
— Кто. Человек. Будь осторожен, сначала он захочет убрать тебя.
— Меня? Человек? — Секач зажмурился и мотнул головой, словно получил четким джэбом прямо в переносицу. — Какой человек, Кирилл? Что ты несешь?
— Я буду только рад, если я ошибся. Приготовься, Серега.
— Но откуда он здесь взялся? И как ты?..
— Раз… Просто поверь мне. Два…
— У него есть оружие? Откуда ты знаешь, что это человек?
— Три!
Сталкеры никогда не ходят главными или широкими улицами. Они предпочитают продвигаться узкими улочками или переулками, именно по той причине, чтобы быстро можно было исчезнуть из поля зрения. Этот раз не был исключением. Секач, так и не получив никаких разъяснений, несколькими большими шагами добрался до проема в стене и скрылся в первой же квартире. Крысолову же пришлось бежать немного дальше, дабы добраться до угла магазина «Компьютерной и офисной техники» и тут же, словно в подтверждение догадки о человеке-преследователе, вслед ему прозвучали выстрелы. Не громких, больше похожих на хлопки в ладоши.
Дождь не переставал лить. С одной стороны он гасил звуки, с другой на раскисшей земле были заметны следы. И если у Секача обстановка более-менее была удобной для обзора и удержания обороны, то Крысолов оказался в незавидном положении.
За магазином офисной техники оказался пустырь. Детская площадка с качелями, лавочками, разрушенными деревянными домиками, баскетбольными щитами и конструкциями, что раньше их удерживали, а теперь больше напоминали торчащие из земли, согнутые пальцы огромного робота. В случае бегства укрыться было негде. До унылых двухэтажек, возвышающихся с той стороны пустыря, было около сорока метров. Слишком долгий перелет, чтобы умеющий стрелять сделал промах.
Рядом же, возле магазина офисной техники, пригорюнилась открытая площадка, окруженная невысокими фонарными столбиками с протянутой между ними цепью, на которой ржавыми лепешками стояли три легковушки. Здание, к которой примыкала площадка, было разрушено до основания. А до следующего — одноэтажного домика, вероятно, в прошлом какого-то офиса, с заваленной стеной, тоже метров тридцать.
Бежать, по большому счету, не будет куда. Придется свить себе гнездышко где-то здесь.
Крысолов посмотрел еще раз в темный проем, за которым скрылся Секач. Квадратная лестничная площадка, четыре двери в квартиры, две из них открыты. В одной из них затихарился Серега, молодец. Итак, преследователь сначала возьмется за него, это как пить дать. Изначально убирают слабое звено, чтобы не мешало охоте на настоящего зверя. А слабость Секача как раз и заключается в том, что несмотря на отменную стрелковую и физическую подготовку а также несгибаемый боевой дух, он имел слабое тактическое мышление. Поэтому надеяться, что он предугадает с какой именно стороны зайдет к нему
