К своему ужасу Наташа поняла, что не может отнестись к сказанному с юмором. Она почувствовала беспокойство. Ей не следует выкладываться полностью, не нужно показывать Адаму найденную в дневнике записку. Она ему не доверяет.
– Так что этот Адам все-таки из себя представляет?
– Артистичный. Интересный. Парень из тех, о ком говорят: «В тихом омуте черти водятся». Но не мой типаж, – добавила она.
– Артистичный, интересный и полный псих, это уж точно. По-моему, абсолютно твой тип.
На часах почти десять. Если она не поторопится, то может опоздать на рождественский ужин с родителями и Эбби.
Наташа быстро оделась. Длинная черная бархатная юбка, черные сапоги на шнуровке, темно-красный корсаж на косточках. Она нетерпеливо провела щеткой по непослушным волосам и скрепила их на затылке серебряной заколкой. Несколько прядей выпали из прически, обрамляя лицо, но она торопливым движением вернула их на место.
Борис стремительно пронесся к двери, задев Наташину юбку и оставив на черной ткани полоски мерцающей медной шерсти.
– Я думаю, что сегодня ты можешь поехать со мной.
Она открыла свой «Санбим» и пропустила пса на заднее сиденье. Собакам, как правило, путь в гостиницу был закрыт, но Борис давно привык ждать хозяйку в машине, когда она брала его с собой в свои исследовательские путешествия.
В любую погоду и в любое время года и суток Чиппинг Кэмпден выглядел приветливо со своей главной, извилистой и широкой улицей, украшенной двумя рядами магазинов, домиков с остроконечными крышами и больших лавок торговцев шерстью. Наташа была согласна с тем, кто назвал эту улицу самой красивой улицей Великобритании. Величественная и впечатляющая, но совсем не надменная.
Время близилось к полудню, но город казался пустынным. Здесь совсем не было снега, только местами на тротуарах лежал иней.
В гостинице, напротив, было шумно. Ее выбрала Анна. Наташа знала, что Стивен предпочел бы остаться под древними балками «Лигон Армз», но Анна отдала предпочтение отелю «Котсволдс Хауз», с величественным парадным входом, изящной архитектурой английского ампира и знаменитой лестницей с витражами.
Увидев Стивена, она почувствовала прилив счастья. На голову выше окружающих, он выглядел здоровым и загорелым и был одет в слегка примятые хлопчатобумажные брюки и темную рубашку, резко выделяясь на общем фоне по-зимнему бледных английских лиц и форменной одежды. Он заключил ее в крепкие объятия.
– С Рождеством, дорогая.
Люди оглядывались, чтобы посмотреть на них. Стивену природа дала внешность, которая делала его «персоной номер один» в любом помещении. И раскатистый голос, который он и не пытался приглушить. Наташа вдохнула его крепкий запах – запах человека, проводящего много времени на открытом воздухе, смешанный с ароматом лосьона после бриться, горького кофе и пива. Когда этот запах касался ее ноздрей, Наташа снова видела себя маленькой девочкой, бегущей ему навстречу, когда он возвращался после долгих путешествий, взлетающей высоко над землей в его сильных руках.
– Веселого Рождества, – ответила Наташа.
В виде протеста, который сейчас казался ей жестоким, она престала называть его папой с тех пор, как узнала правду о своем рождении. Она поняла, что не может произносить это слово без чувства неловкости. Она была уверена в том, что он не станет возражать, если она назовет его по имени. Он обычно подписывал так свои письма и открытки? «Со всей моей бесконечной любовью к тебе, Стивен».
– Анна и Эбби спустятся, как только закончат прихорашиваться. – Он оглядел ее с головы до ног. – Восхитительна, как всегда.
Наташа почувствовала теплую волну удовольствия. У нее всегда возникало особое ощущение, когда она думала о том, что Стивен наблюдал за тем, как она росла, зная, что она чужая, а не часть его. Теперь, когда он делал ей комплименты или говорил, что любит ее, девушка не знала, как к этому относиться.
Он пробежал взглядом меню, отбросил его в сторону.
– Виски меня вполне удовлетворит. А ты не будешь возражать против водки с тоником?
Она усмехнулась:
– Не буду.
Они вместе подошли к стойке бара и сделали заказ.
– Проглоти-ка это, – сказал Стивен, прикасаясь к ее стакану своим, отчего стекло зазвенело. – Если мы выпьем быстренько, то сможем сделать еще по глоточку, прежде чем начнем вести себя пристойно.
– Ты когда-нибудь ведешь себя пристойно?
– Всегда. Это ты сбиваешь меня с пути истинного. Ты плохо на меня влияешь.
– Должна же я была у кого-то научиться таким гадостям...
– Рад, что научил тебя кое-чему полезному.
Она посмотрела на его ладонь, сжимавшую стакан. Она была грубой, мозолистой, с растрескавшимися ногтями. Наташа никогда не могла заставить себя доверять мужчинам с гладкими наманикюренными пальцами, постукивающими по клавиатуре.
Появилась Эбби, загорелая и хорошенькая. «Привет!» Она обняла Наташу, протянула ей открытку и подарок. Наташа сняла упаковочную бумагу и увидела книгу об обычаях аборигенов.
– Замечательная книга, спасибо, – Наташа поцеловала ее в щечку.
