Экскурсоводом был мужчина лет сорока пяти с волосами песочного цвета, по имени Майкл. Кроме нее прослушать экскурсию изъявил желание молодой человек в длинном твидовом пальто, назвавшийся Найджелом Муром. Врач, недавно назначенный в больницу в Миддлэсексе, с добрым, внушающим доверие лицом и круглыми очками, глядя на которое легко представить, какое облегчение приносит больным общение с ним.
Их подвели к лестнице с широкими пролетами, ведущей к покрытому лесом кладбищу.
– Кладбище открыли в двадцатых годах девятнадцатого века, – объяснял Майкл, пока они шли. – Однако со временем на церковном дворе не осталось свободного места. С ростом населения участки были буквально переполнены, возникла реальная угроза того, что разлагающиеся трупы приведут к распространению болезней. Эпидемия холеры 1865 года вспыхнула исключительно оттого, что гниющие в земле тела заразили питьевую воду. Тот случай, когда мертвые убивают живых. Хайгейт отличался от других мест массовых захоронений тем, что был спроектирован архитекторами и дизайнерами по ландшафтам.
Наташа обычно с интересом разглядывала могилы, останавливалась, чтобы прочитать надписи. Часто это было необходимо ей для работы, но иногда она делала это просто так. Ей нравилась наводящая на размышления неповторимая красота кладбищ, истории, которые ей рассказывали камни. Она никогда не боялась оставаться здесь одна, даже если на окрестности опускалась темнота.
Однако это кладбище несколько отличалась от других – огромное, таинственное, наводящее ужас.
Вечнозеленые деревья разрослись до гигантских размеров. Их ветви походили на подсвечники и скорее ограждали могилы от света, чем давали тень. Все вокруг было увито вездесущим плющом, темными ползучими растениями и переплетенными стрелами подлеска. Статуи ангелов-хранителей с распростертыми крыльями, изогнутые кельтские кресты и готические шпили наклонились под разными углами, крученые, опрокинутые, оторванные от земли разросшимися стволами и корнями, отчего создавалось впечатление, будто обитатели могил восстали из мертвых и попытались сбежать.
Майкл рассказывал о растущей популярности крематориев, толкающей кладбища к финансовому краху, следствием чего являлось полное запустение территории и отсутствие должного ухода за растениями. «Места вечного отдыха» часто подвергались набегам отважных гуляк, которые забирались сюда в День всех святых. Имели место и случаи вандализма: негодяи вскрывали склепы, взламывали гробы. Хайгейт стал меккой оккультизма, вуду, черной магии и охотников за вампирами.
– Было принято решение закрыть кладбище, вывезти останки и застроить эту землю, – добавил Майкл. – Однако группа добровольцев добилась его отмены, и благодаря им Хайгейт получил статус природного заказника, стал приютом для сотен насекомых, редких бабочек, лесных цветов и папоротников.
На протяжении экскурсии Найджел Мур постоянно заглядывал в путеводитель, держа его очень близко к лицу, проявляя живой интерес к захоронениям многочисленных известных медиков.
– Да, хорошенькое место, чтобы болеть, когда ты уже умер, – улыбнулся Майкл. – Множество духов выдающихся докторов придут поприветствовать тебя: Роберт Листон, который первым провел операцию под эфирным наркозом; Генри Джеймс, ратовавший за свежий воздух; Роберт Хилл, настоявший на том, чтобы душевнобольных перестали считать отбросами общества.
– А нет ли здесь могилы доктора Джона Маршалла? – спросила Наташа.
Молодой врач проверил список. Фамилия «Маршалл» в нем не значилась.
– Он ваш родственник?
Наташа объяснила, что она специалист по генеалогии, исследующий родословную клиента.
Однако такого «жильца» на кладбище не оказалось.
– Египетская аллея, – объявил Майкл.
Наташа взглянула в указанном направлении. Руины экзотического замка или, быть может, древних пирамид, увитые плющом и диким виноградом. Вход в аллею был выполнен в форме арки, покоящейся на гигантских колоннах с каннелюрами. Здесь все напоминало о былом величии.
Наташино сердце учащенно забилось, когда они ступили на эту длинную узкую улицу Мертвых. Подобно туннелю, прорытому в крутом склоне горы, она была занавешена темной листвой. Вдоль дорожки тянулись металлические воротца, ведущие к приподнятым террасам склепов.
Она смотрела на имена тех, кто покоился здесь. Мечта специалиста по генеалогии. Полный набор призраков членов целостных кланов, до дюжины в одной семье, в течение столетий собиравшихся здесь, даже если при жизни им никогда не довелось встретиться.
– Хайгейт замечателен тем, – продолжал рассказывать Майкл, проследив за ее взглядом, – что здесь посетитель получает возможность постичь реальный смысл семейных уз – именно здесь все члены рода, все поколения наконец объединяются.
Может, именно это и происходит на небесах? Возвращались они другим путем. Наташа спросила Майкла, давно ли он здесь работает.
– Десять лет. Я – один из немногих постоянных работников. Сейчас числюсь управляющим участком. Раньше я работал в Сити.
– Необычная смена профессии.
– Я искал то, что будет мне интересно.
«Да, весьма необычное пристрастие», – подумала Наташа.
– Намного лучше, чем просиживать целый день в офисе. Целый день я на свежем воздухе, проверяю, все ли в порядке, организую похороны.
– Здесь по-прежнему хоронят? – спросил Найджел Мур.
– Время от времени.
Они подошли к овальной аллее, окружавшей луг дикорастущих цветов. Потом свернули на дорожку, уводящую в сторону от поляны, и пошли гуськом, пробираясь через густые заросли молодых деревьев и кустарников.
