этого. А потом, когда она ушла... Я не хочу больше работать с Джейком. Так-то вот.
– Я должна спросить тебя вот о чем. – Наташа сделала паузу. – Как ты думаешь, есть ли малейшая вероятность того, что он причинил ей вред?
– Нет, – он медленно покачал головой. – Почему ты спрашиваешь?
– Я...
Как она может пересказать ему то, что услышала от Кристин? Завтра, в доме Уилдинга, все прояснится. Если Бетани и Адаму удастся преодолеть все это, то Бетани самой решать, рассказывать или нет Адаму о том, что произошло между ней и Джейком.
– Не обращай на меня внимания.
– Раз она ушла от меня, Джейк должен потерять к ней всякий интерес, – сказал Адам. – С глаз долой, из сердца вон.
Может, Кристин ошиблась и у нее создалось неправильное представление о происшедшем?
– Ты знаешь ее лучше, чем я.
Оставалось молиться, что он и Джейка знал так же хорошо.
Адам взял ключи от машины. Было уже поздно. Она чуть не предложила ему остаться. Но что-то ее удержало.
Она открыла дверь, от холодного ночного воздуха перехватило дыхание. Он обернулся.
– Я не мог понять, почему ты хочешь ее найти даже больше, чем я сам. Не мог поверить, что ты это делаешь только для себя. Что ты делаешь это для незнакомого человека. Закон Мэрфи, не так ли? Я иду по жизни и не представляю себе женщины, которую смогу полюбить навсегда. А потом встречаю двоих одновременно.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Утром следующего дня, пока в ванну набиралась вода, Наташа распечатала на принтере все свои заметки по делу Бетани.
Она улеглась в ванну и погрузилась в чтение. Теперь понятно, почему Бетани спрашивала, может ли на семье лежать проклятие. У нее были все основания так думать. Итак, внук Элеоноры, умерший в возрасте двадцати одного года. Умершие молодыми Гарри и Гарольд Лейбурны, по всей вероятности, дальние родственники. Старшая сестра Бетани, не дожившая до тринадцатилетия. Мать, не дожившая до момента, когда младший ребенок пойдет в школу.
Классическое родовое проклятье, или у этих фактов может быть научное обоснование?
Позже она позвонила Уиллу.
– Ты когда-нибудь слышал о Гарри Лейбурне, молодом атлете, умершем несколько недель назад? Предполагается, что причиной смерти стал сердечный приступ.
– Гм-м. – Сказано таким тоном, будто он приготовился услышать следующий вопрос.
– Не знаешь, может ли оказаться, что дело в каком-нибудь наследственном заболевании?
Уилл согласился встретиться с Наташей в Исследовательском центре, изучающем проблемы генетики – современном здании из стекла и бетона в пригороде Оксфорда. Он предупредил, что может уделить ей не более получаса, поскольку должен вернуться в Челтенхэм для бесседы с нотариусами.
Они встретились в просторном холле, поднялись на лифте в буфет, где наполнили белые фарфоровые чашки чаем из автомата.
– Я переговорил с профессором Холмсом, – сообщил Уилл, когда они уселись возле стеклянной стены. – Он – один из ведущих специалистов мира в области наследственных заболеваний сердца. Особенно хорошо он разбирается в том, что называется гипертрофической кардиомиопатией или сокращенно ГКМП.
Он протянул ей пачку отпечатанных заметок.
– Довольно страшное чтиво.
Наташа пробежала взглядом несколько страниц. На некоторых микрофотографии сердца: поперечные разрезы мышц, удлиненные ромбы с пятнышками в них, ромбы, упорядоченные в горизонтальном направлении. На следующих фотографиях все они смещены, пересекают друг друга, некоторые стоят вертикально, некоторые – по диагонали. Под фотографиями подпись: неупорядоченность миокарда. На другой странице ультразвуковые изображения, которые для неподготовленного глаза выглядели как фотографии малыша Мэри в ее утробе; на следующих листах примеры генеалогических деревьев, на этот раз медицинских, на которых были показаны возможные пути передачи заболевания по наследству. Мужчины и женщины изображены в виде кружочков и квадратиков, причем геометрические фигурки носителей заболевания были заштрихованными.
Наташа посмотрела на Уилла.
– Отлично. Теперь преподай мне основы.
Он забрал у нее заметки.
– Впервые заболевание было открыто в 50-е годы. Согласно оценкам специалистов, им болеет один из пятисот человек. Если брать данные по Соединенному королевству, мы выйдем на цифру десять тысяч. Нередко врачи ставят диагноз неправильно. Знают об этой болезни единицы, поэтому она часто остается невыявленной, даже при вскрытии. Предполагается, что в семидесяти процентах случаев человек не знает, что болен именно ГКМП. Эта болезнь передается ребенку от больного отца или матери с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. Рассказать о симптомах?
– Продолжай.
Уилл громко зачитал:
– При ГКМП отмечается утолщение стенок сердца без видимой причины, вследствие генетических
