За тридцать с лишним послевоенных лет сборной ФРГ руководили всего три тренера — редкий случай. Но главное даже не в этом. Как и почему менялись тренеры? За провалы? Нет. За отдельные симпатии или антипатии? Опять-таки нет. За традиционный антагонизм между футболистами и тренерами? Нет и нет. Смены происходили по причине биологической — тренеры старели и просто уходили на покой. Так было в обоих случаях.
Сначала был Зепп Гербергер — «хитрая лиса», как его прозвали в самой Германии. На чемпионате мира 1954 года в Швейцарии он, обеспечив своей команде выход в четвертьфинал, в последнем матче группового турнира против признанного фаворита — сборной Венгрии — выставил фактически второй состав. И проиграл с разгромным счетом 3:8, тем самым окончательно усыпив бдительность и без того чрезмерно уверенных в своей непобедимости венгерских футболистов и их наставников. Словом, перехитрил их, да, пожалуй, и всех. (Нетрудно представить, что бы было с советским тренером после такого разгрома сборной. Тут бы одним «отстранением» виновника не обошлось. Полетел бы, наверное, весь Спорткомитет.) А на финальную встречу с фаворитами, предвкушающими легкую победу, Гербергер выставил основной состав — 11 бойцов, заряженных единым духом борьбы за победу, и, несмотря на крайне неудачное начало — к 9-й минуте венгры вели 2:0 — сумел-таки вырвать победу со счетом 3:2, возведя свою команду в ранг чемпионов мира.
Это тот случай, когда победила не команда (сама по себе классная, но не более), а тренерская стратегия, возможно, хитрость. Ведь неспроста прозвали Гербергера «хитрой лисой», а не, скажем, «храбрым львом». То, что сборная ФРГ была не такой уж сильной командой, подтвердил уже упомянутый матч в Москве, где всего через год после победы в чемпионате мира западногерманская команда была повержена сборной СССР.
Настало время уходить Гербергеру… По старости. И он ушел со спокойным сердцем, так как сборную возглавил его ученик Гельмут Шён, многие годы ассистировавший ему в руководстве командой. Методика подготовки сборной, принципы ее игры остались прежними. Гельмут Шён. шагая в ногу с футбольным временем, но не меняя стиля работы, 20 лет спустя уверенно привел свою команду еще к одной победе в мировом первенстве. Но опыт Фауста не удался и Шёну. Пришло время уходить и ему. И он ушел со спокойным сердцем — ведь команду возглавил… его многолетний помощник, ассистент по сборной Юпп Дерваль. И все опять пошло по кругу, с одной лишь разницей — Дервалю не удалось выиграть первенство мира. Когда он ближе всего был у заветной цели в 1982 году, на его пути встали неугомонные итальянцы.
Помню, во время финального матча Италия-ФРГ в Испании я, будучи свободным от работы, сидел в ложе прессы и отчаянно болел за итальянцев. Накануне шеф-редактор немецкого футбольного журнала «Киккер» Карл-Хайнц Хайманн сказал мне, что в случае победы сборной ФРГ, по итоговым показателям всех двенадцати чемпионатов мира они опередят сборную Бразилии. Сравнявшись с ней по количеству побед — по три у каждой, — сборная ФРГ, имея одним призовым местом больше, обходила бразильцев. Согласитесь, это было бы несправедливо. Рушились все мои футбольные мечты-концепции. И неудивительно, что до хрипоты в голосе я болел за «Скуадру адзурру». «Форца, Италия!» — неслось со всех сторон…
Итальянцы победили. А немецкий тренер попал под такой перекрестный огонь критики, что еле удержал свою должность. Удивительное дело — команда становится вице-чемпионом мира, а ее тренера поносят на каждом шагу. Тогда Юпп Дерваль смог «переждать бурю», а через пару лет, в 1984-м, когда сборная ФРГ — победитель предыдущего первенства Европы — не попала даже в полуфинал очередного чемпионата континента, ее наставнику пришлось уйти.
После этого в сборной Германии распалась многолетняя, четко организованная и бесперебойно работающая система руководства. Но вскоре она вновь заработала, немного видоизменившись. Почему-то тренерами одного за другим стали назначать выдающихся в прошлом игроков сборной — Франца Беккенбауэра, Берти Фогтса, а с недавнего времени Руди Феллера. Хотя практика подтверждает, что не обязательно быть хорошим футболистом, чтобы стать выдающимся тренером. Есть много примеров, когда блестящими тренерами становились люди, вовсе не играющие в футбол. Именно в этом — загадочность профессии тренера. Иногда из играющих в одной команде 12–15 футболистов хорошим тренером становится, возможно, самый слабый, а сильнейшие игроки так и не находят применения своим ярким футбольным качествам в роли тренера. Скажем, недавно скончавшийся «мозг» бразильской команды образца 1958-62 гг., тонкий стратег Диди исколесил весь мир, был тренером разных клубов и даже сборных от Перу до Турции и Кувейта, но не прославился как тренер, несмотря на то, что в поисках надежной обители принял даже мусульманскую веру.
Тогда как «самый серый» из того же состава бразильской сборной — Загало, как тренер, все-таки привел команду к чемпионскому званию. Существуют примеры и совершенно иные. Сумел же замечательный в прошлом футболист Беккенбауэр привести сборную Германии к золотым медалям чемпионата мира 1990 года… В общем, однозначных и предсказуемых результатов в этом вопросе нет. Как нет предсказуемости и в футболе в целом. Наверное, и поэтому тоже он интересен миллионам…
Спасибо тебе, боль!
— Боль спасла человечество! — как сквозь сон слышу спокойный голос академика Эгнате Пипия.
У изголовья моей постели собрался консилиум. Диагноз — обширный инфаркт миокарда. Болит все. А внутри грудной клетки слабо трепещет разодранное кровоточащее сердце…
Что такое, собственно, боль? Для людей, неискушенных в медицине, это понятие абстрактное: мы не доискиваемся до причин боли. А вот специалисту совершенно ясно, чем обусловлена боль при инфаркте: сужаются сосуды и не могут пропускать прилипающую кровь…
Вот она и появляется — боль. И не спасают от страданий ни всевозможные лекарства, ни обезболивающие инъекции, ни введенный в вену морфий…
Боль — нестерпимая. В мыслях лишь одно это же сердце! Не какая-нибудь печень или желудок! Вот сейчас стукнет в последний раз и… Сердце! Самый чувствительный, самый благородный орган. Его стоит чуточку приласкать, понежить, проявить внимание хотя бы в течение месяца — и оно мгновенно отблагодарит тебя, подарит еще несколько лет жизни.
Но тогда, в январе 1965 года, я не знал о том, как внимательно нужно относиться к своему сердцу.
Не чувствую ничего, кроме боли. Едва различаю шепот врачей: обрывки фраз, отдельные слова. Напрягаю всю свою волю, чтобы расслышать…
— Боль спасла человечество! — говорит мудрый, как Гиппократ, Пипия.
Дядя Эгнате! Пришел, значит. Когда-то он учился на медицинском вместе с моей мамой (правда, выйдя замуж, она, к сожалению, бросила учебу).
Больные, узнав, что их будет оперировать академик Пипия, мгновенно преображались — настолько твердой была вера в его чудодейственные руки…
— Боль — это сигнал! — продолжал свою мысль Эгнате. — Сигнал к бедствию. Она сообщает нам, иногда даже кричит: «Дело плохо! Принимай срочные меры!» Не будь боли, мы бы не знали, что именно разладилось в организме и что надо лечить.
Так вот оно что! Значит, и моя боль — сигнал: сердце предупреждает, что надо поаккуратнее относиться к себе, что нельзя так расточать свою молодость, силу, энергию, свое здоровье. Нельзя так много играть в театре, читать лекции в институте, вести репортажи, сниматься, писать… Нельзя! Потому что рано уходить из жизни в 38-летнем возрасте, ничего в сущности не сделав, ничего не достигнув и, как выясняется, ничему не научившись.
Моя сердечная мышца была закалена 7-летними занятиями в хореографической студии, тренировками, баскетболом, фехтованием и уроками ритмики. Я неожиданно ощутил прилив злобы — злился на самого себя. Нет, брат, сердце тут ни при чем, ты сам доконал себя. А ну-ка, вспомни, сколько раз был тамадой за последние месяцы, как часто приходилось засыпать под утро, а через пару часов вновь бросаться в водоворот завтрашнего дня…
Мое больное сердце кипело от гнева на самого себя — единственного виновника случившегося. Мама
