Встретив его сейчас, никто бы и не заподозрил, каким он может быть безжалостным. Джонни удивила его приятная улыбка, но что-то в ней было неожиданное, хотя Джонни и не сразу понял, в чем дело. Впрочем, он скоро сообразил, что никогда не видел Нева одного. Его всегда окружали дружки — не потому, что он нуждался в помощи, а потому, что любил поклонение. В этом, и только в этом, Нев и Дженин походили друг на друга. Джонни обвел паб небрежным взглядом. За пустовавшим ранее столиком теперь сидели двое парней и пристально смотрели на него. Увидев, что он их заметил, они отвернулись и стали болтать друг с другом.
— Привет, — сказал Джонни. — Спасибо, но, честно говоря, я уже ухожу.
— Честно говоря, ты тут сидел и мечтал о чем-то, — заметил Нев. — Я за тобой наблюдал. Все тот же Цыпленок!
Его улыбка стала жестче. Он уверенно уселся рядом с Джонни — он был у себя, а хочет тот сидеть с ним за одним столиком или нет, его не интересовало.
— Давно не видались, Цыпленок!
— Да, время идет, — согласился Джонни.
— Вы ведь переехали в Сиклиф, правда? — продолжал Нев. Джонни кивнул, хотя Нев ни о чем его, собственно, и не спрашивал.
— Хороший район! — произнес Нев с преувеличенным уважением и подождал, что скажет Джонни.
Но Джонни молчал.
МОЛЧАНЬЕ ЗОЛОТО... КАК КАМНИ ПАДАЮТ СЛОВА... — пел ансамбль у него в памяти.
— Я-то никогда никуда не переезжал, — продолжал Нев. Его саркастический тон вдруг изменился, теперь он говорил задумчиво, словно что-то вспоминая. — Эти места знаю как свои пять пальцев. Будто я их унаследовал, честное слово. Этот паб, например... Этот паб... Гм, хозяин его — брат моей матери.
Он помолчал, внимательно глядя на Джонни, выжидая, не отзовется ли тот пренебрежительно о Колвилле, ведь он теперь живет в Сиклифе. Джонни пожал плечами. Нев откинулся на спинку стула и положил ноги в новых сапогах на столик. Сапоги занимали на столике место, которое Нев был вправе считать своим, но почему-то Джонни не мог их не замечать. Разве что отвернуться, а так приходилось на них смотреть.
— А другой мой дядька теперь член местного совета, — продолжал Нев. — Здесь, в Колвилле, наша семья чуть не всем заправляет. Я работаю у своего двоюродного брата на доставке... У него магазин скобяных изделий. Помнишь? Доставляю покупки... транспорт от фирмы.
Сапоги у него были ковбойские, ручной работы, кожа с тиснением, а на носках — металлические набойки.
— Я никогда не хотел уезжать, — прибавил он.
— Здорово, — одобрил Джонни. — Похоже, дела у тебя идут хорошо.
Все это время Нев непрестанно осматривался, глаза его бегали по всей зале, от пола до потолка, от стойки до двери, замечая всех, кто входил и выходил, задерживаясь на миг то на бармене за стойкой, то на сидевших за столиком дружках, однако всегда с невольным любопытством возвращаясь к Джонни. Он, конечно, не пропустил ни изменившегося цвета его волос, ни синяков, ни плеера, ни одной полосочки на блейзере.
— Я за тобой давно слежу, — небрежно продолжал Нев. — Я знал, что ты вернулся.
— Да, только если хочешь за мной шпионить, починил бы выхлопную трубу на своем фургоне, — ответил Джонни.
По лицу Нева скользнула тень досады. Он опустил руку и поднял с пола бутылку, стоявшую возле его стула.
— Это ты, что ли, бродил по автостоянке прошлой ночью? — спросил он. — Я тебя, конечно, не узнал, но твой пиджак трудно не заметить, правда? А потом ты стоял у почты со старушкой Вест, а днем танцевал у реки. 'Все тот же Цыпа, — подумал я. — Нарывается на неприятности'.
— Неприятностей навалом, — сказал Джонни. — Хватит на всех.
Даже если Нев и понял, что это предупреждение, виду не подал.
Тонкая полоска пены поднялась над его стаканом, но пиво не перелилось через край. Нев залихватски, как заправский бармен, крутанул бутылку и, долив стакан, поставил ее на пол.
— Я чуть не остановил тогда фургон, чтобы перемолвиться с тобой словечком, — продолжал Нев. — Привычка, должно быть! Но потом подумал: 'Живи и давай жить другим'.
Джонни рассмеялся.
— О чем смех? — спросил Нев, быстро глянув на Джонни.
— Это что-то новенькое, — сказал Джонни. — Небось весь твой организм прямо-таки содрогнулся от такой мысли.
Нев протянул Джонни стакан, словно предлагая выпить за его здоровье, но во взгляде, устремленном поверх, так же как и прежде, читалась угроза. Если бы Дженин не оттолкнула Нева, он, может, не преследовал бы Джонни, даже брал бы его сторону в ссорах на школьном дворе, кто знает? С обесцвеченными добела волосами Джонни очень походил на Дженин. Тогда, когда Нев пригвоздил его к стволу, у него в голове вдруг мелькнуло, что он, возможно, пытается представить на его месте Дженин, беспомощную, в полной своей власти.
— Где ты тут обитаешь? — спросил Нев небрежно.
Джонни решил не сообщать ему ничего, кроме того, что Нев уже знал.
— Я здесь не живу, просто навещал кое-кого, — сказал Джонни.
— Не думал, что тебе захочется сюда вернуться, — заметил Нев. — Тебе-то!
— Странно, но по каким-то вещам иногда скучаешь, — произнес Джонни туманно.
— Чего там, твое семейство всегда считало себя выше всех нас, — продолжал Нев, верно вспомнив, как безжалостно отзывалась о Колвилле Дженин.
Джонни всегда удивляло, что в Дженин Неву нравилось все то, что он ненавидел в Джонни, — сверкающие белые волосы, чечетка, слава... Конечно, Дженин по-своему умела быть такой же безжалостной, как Нев.
— Что ж ты теперь поделываешь? — не отступался Нев, несколько удивленный немногословием Джонни.
— Да ничего... Сижу на пособии, — сказал Джонни.
Нев чуть не просиял.
— Ну, а я, как кончил школу, работаю, — похвастался он. — Ни дня не сидел безработным, ни дня.
— Тебе повезло, — бросил Джонни.
Мелькнула тревожная мысль. А что, если он все еще находится во власти дома Софи? Ему-то казалось, что он сбежал, а на самом деле ему просто чуть-чуть ослабили постромки.
Заметив, что Джонни его не слушает, Нев выпрямился, поднял с пола бутылку и показал ею на пустой стакан Джонни.
— Освежить? — предложил он и, не дожидаясь ответа, плеснул в его стакан пива.
Помолчали. Наконец Джонни — впервые за все это время — посмотрел Неву в глаза и поднял стакан. Нев ответил взглядом почти прямым, будто он человек честный, но, прежде чем отвести глаза, немного смешался и спросил:
— Так кто же тебя теперь колотит, Цыпа? Ведь кто-то же колотит?
— Мать, — ответил Джонни, размышляя, отвечать ему на наглый намек Нева или пропустить мимо ушей.
Все это было для него не ново. В прошлом, когда он еще бил чечетку, ребята дразнились: 'Ты кто такой, Дарт?' Всего пару дней назад он бросился в драку, когда ему задали тот же вопрос. Теперь же с удивлением заметил, что его небрежные слова, не имевшие цели задеть или оскорбить, самой своей небрежностью уязвили Нева. Нев умел избивать, — может, потому было бестактностью шутить на эту тему.
— Ты всегда умничал, Цыпа, в этом твоя беда, — сказал Нев. Его шишковатый лоб, казалось, еще ниже навис над бровями, глазки сузились в щелочки и глядели еще свирепее. — А мне это противно.
