смертельным исходом. Поэтому Сципион первым делом изгнал из войска всех торговцев, скупавших награбленное, и прочий сброд, а с ними и все лишнее, бесполезное и служившее только для роскоши. Самовольные отлучки были запрещены. Способность восстанавливать строгую дисциплину Публий явно унаследовал от своего отца, но при этом, в отличие от Эмилия Павла, умел еще и внушить воинам любовь к себе.
Восстановив порядок, Сципион перешел к активным действиям. Свой лагерь он расположил на перешейке у подступов к городу. Напротив римского лагеря, в километре от городской стены, разместили свои укрепления и карфагеняне. Первую атаку римский полководец направил на тот же северный пригород (он назывался Мегара), которым перед его прибытием римляне безуспешно пытались овладеть с моря. Сципион же совершил нападение с суши. Ночью он нанес удар с двух сторон, но сразу преодолеть высокую стену не удалось. Тогда он велел наиболее смелым солдатам подняться на башню, стоявшую недалеко от оборонительной стены. Храбрецы, перебросив между башней и стеной доски, перебрались на стену, спрыгнули на улицу и, разбив маленькие ворота, ведущие в городское предместье, впустили римские штурмовые отряды. Вторжение римлян за линию городских укреплений привело карфагенян в такое смятение, что они бросились в Бирсу – укрепленный крепостью холм в юго-западной части города – и спешно оставили свой лагерь у главных городских ворот. Однако Сципион не стал развивать этот успех и отвел свои войска из Мегары, так как на местности, занятой садами и огородами, персеченной изгородями и каналами, нельзя было развернуть боевые порядки. Приходилось опасаться и неприятельских засад.
Осада Карфагена Сципионом Эмилианом
Карфагенский командующий Гасдрубал, озлобленный этим успехом римлян, приказал вывести пленных римских солдат на стену и на глазах у их соотечественников подвергнуть их страшным истязаниям, а затем изувеченных, но еще живых сбросить вниз. Столь бесчеловечное злодеяние возмутило даже некоторых из пунийцев. Но Гасдрубал, чтобы внушить страх и своим согражданам, арестовал и убил тех из них, кто порицал его поступок. И римлянам, и своим соотечественникам пунийский вождь хотел еще раз доказать, что идет смертельная борьба и никакое примирение невозможно.
Сципион, пораженный, как и все, изуверством врага, еще энергичнее продолжал осаду. Теперь он избрал другую тактику действий. Он решил полностью блокировать огромный город и с суши и с моря. Поперек всего перешейка были выкопаны два рва длиной в 5 километров: один был обращен к городу, второй – к материку. Вдоль первого рва, проходившего в непосредственной близости от городских стен, была возведена стена почти четырехметровой высоты с зубцами и башнями. Римским солдатам пришлось одновременно и работать, и сражаться, отражая нападения противника. Были проведены также два боковых рва, укрепленных острыми кольями и палисадами. Таким образом, всего за двадцать дней напряженного труда римляне имели и лагерь, и неприступное укрепление против врагов. Подвоз продовольствия в город по суше был полностью перекрыт. Среди осажденных начался голод, так как доставка продуктов по морю сильно затруднялась активными действиями римского флота. Лишь немногие купцы в погоне за прибылью отваживались плыть в Карфаген. То немногое, что доставляли случайно прорывавшиеся корабли, Гасдрубал раздавал только тридцати тысячам воинов, не обращая внимания на страдания остальных жителей, запертых в городе.
Чтобы лишить карфагенян последнего источника снабжения, Сципион принял решение построить каменную насыпь, которая должна была перекрыть все выходы из карфагенской гавани в открытое море. Сначала, когда римские солдаты стали свозить отовсюду камни и сбрасывать их в море, карфагеняне презрительно смеялись над римлянами, взявшимися, как им казалось, за непосильное предприятие. Но римское войско усердно трудилось, не прекращая работ ни днем, ни ночью. Шаг за шагом насыпь продвигалась в море, и скоро пунийцам стало не до насмешек. Угроза всеобщего голода подвигла их на героические усилия. В глубочайшей тайне все карфагеняне от мала до велика взялись за работу. За два месяца они вырыли канал с другой стороны гавани, обращенной к той части моря, куда из-за глубины и сильных ветров невозможно было подвести насыпь. Одновременно пунийцы, разобрав многие городские здания, добыли дерево и построили корабли.
Каково же было изумление римлян, когда однажды утром из той же гавани, которую они уже почти что заперли, выплыл целый флот – 50 трехпалубных кораблей и множество легких судов. К счастью для римлян, пунийцы ограничились только демонстрацией и не стали атаковать неподготовленный к бою римский флот, но, гордо посмеявшись над ошеломленным противником, вернулись назад. А когда на третий день произошло морское сражение, римляне встретили врага в полной боевой готовности. И противники упорно бились до самого заката и разошлись с равными шансами на победу. В то время как, отложив сражение на следующий день, карфагеняне отступали, их корабли сгрудились в узком проходе у входа в гавань. Этим воспользовались римляне и вывели из строя или уничтожили бoльшую часть карфагенского флота. Прорвать морскую блокаду пунийцам не удалось.
Теперь Сципион повел наступление на набережную у стены карфагенской гавани. Она находилась вне городских стен и была защищена только земляным валом. Используя тараны и прочие осадные машины, римляне без труда разрушили это слабое укрепление. Однако карфагеняне, несмотря на муки голода, предприняли ночью дерзкую вылазку. Захватив с собой незажженные факелы, они где вброд, где вплавь пробрались по мелководью к римским машинам и с беспримерным мужеством напали на римлян. Не имея ни щитов, ни доспехов (их пришлось снять, чтобы преодолеть водную преграду), пунийцы, как дикие звери, бросались на врагов и не отступили, пока не обратили римских солдат в бегство и не подожгли машин. Сципион, чтобы пресечь панику, даже выдвинул против бежавших свою конницу. В результате этого ночного нападения пунийцы получили возможность заделать бреши в своих укреплениях и даже построить новые башни. Отчаянному упорству осажденных, казалось, нет никакого предела.
Однако, оправившись от паники, римляне восстановили машины, подожгли деревянные башни, возведенные карфагенянами, и овладели набережной. Здесь к концу лета они соорудили вал, равный по высоте городской стене. Пока голод и болезни все более подрывали способность осажденных к сопротивлению, Сципион обратился против внешних союзников Карфагена. Основные усилия римский полководец сосредоточил на осаде большого карфагенского лагеря под Неферисом. Когда в лагерной стене удалось пробить большую брешь, сам Сципион с трехтысячным отрядом устремился на штурм, предварительно послав еще один отряд для засады в тыл противника. Этот отряд и решил исход дела. Пробравшись внутрь вражеских укреплений, он ударил сзади по пунийцам, которые всеми силами отбивались у пролома, штурмуемого Сципионом. Обратившихся в бегство карфагенян преследовал Гулусса, налетая на них со своими всадниками и слонами. Вслед за укрепленным лагерем был взят и сам город Неферис, осаждавшийся в тяжелых условиях уже наступившей зимы. После этой победы остальные пунийские города сдались римлянам или были без особого труда захвачены с боя. Осажденные в Карфагене лишились последних надежд на какую-нибудь помощь извне. Зимние холода, болезни и голод унесли тысячи жизней в запертом со всех сторон городе. Но дух сопротивления все еще не угас в обессиленных защитниках.
С наступлением весны 146 г. до н. э. римская армия приступила к решительному штурму. В течение одного дня римляне прорвались внутрь Котона – военной гавани Карфагена, а затем овладели стеной, которая разделяла город и порт, и заняли одну из городских площадей. Сципион вместе с солдатами, не снимая оружия, провел ночь на этой площади. Наутро прибыли подкрепления. Но прежде чем приступить к новым атакам, римские воины, не обращая внимания на приказы начальников, бросились грабить храм бога огня Решефа – там стояла позолоченная статуя этого божества и имелась ниша, покрытая золотыми пластинками весом в тысячу талантов. Такое невероятное богатство заставило солдат на время забыть о дисциплине – они вернулись к повиновению лишь после того, как поделили добычу.
«Черепаха»
Главной целью Сципиона была Бирса – крутой холм с кремлем, куда бежали очень многие карфагеняне. С захваченной римлянами площади к Бирсе вели три узкие улицы, застроенные огромными шестиэтажными домами. Каждый такой дом превращался в неприступную крепость, которую римлянам приходилось брать боем с тяжелыми потерями, сражаясь и на улицах, и на этажах, и на крышах – по ним пунийцы переходили с дома на дом. Сохранившиеся свидетельства античных историков позволяют лишь в малой степени представить весь ужас того беспощадного сражения, которое развернулось на подступах к Бирсе. Наиболее впечатляющую картину рисует греческий историк Аппиан:
