анестезиолог. Когда бумаги будут в порядке, они заплатят мне за весь период работы.
Но к концу дня его энтузиазм угас. Он задумался. Я безошибочно читала его мысли. Как он мог пойти на работу и одновременно караулить меня? Я оставила его одного, пусть подумает. Режим работы в клинике не был напряженным. Муди будет занят не каждый день, и даже в случае его отсутствия я все равно остаюсь под контролем. Насерин будет докладывать, когда я ухожу и прихожу. Я должна была возвращаться сразу же после окончания уроков Махтаб, чтобы присматривать за Амиром, потому что Насерин уходила в университет. Исключением в этом расписании были мои занятия по четвергам. В этот день Насерин приходилось заниматься Амиром самой.
Я чувствовала, что у Муди просто раскалывается голова. Можно ли мне верить? Но ничего другого не оставалось. Иначе ему пришлось бы забыть о работе.
– В четверг ты должна возвращаться домой сразу же после лекции по Корану, – сказал он. – Я буду проверять.
– Хорошо, – пообещала я.
И он еще раз порадовался мысли, что будет снова работать.
Я злоупотребляла предоставленной мне свободой лишь тогда, когда действительно необходимо было рисковать. Я знала, что Муди, будучи достаточно коварным, может поручить слежку за мной своим родственникам. Возможно, он приказал им время от времени контролировать мои поступки. Иногда он сам делал это. Когда у Муди был свободный день или он раньше приходил с работы, он появлялся в школе и забирал нас домой. Все время держал меня под стражей.
Поэтому я скрупулезно придерживалась установленного расписания занятий, отступая от него лишь тогда, когда это имело смысл.
Однажды в школе, когда дети играли на перерыве, одна из учительниц робко вошла в канцелярию и села возле меня на скамейку. Я знала ее лишь с виду. Она всегда приветливо улыбалась. Мы поздоровались.
Она оглянулась, чтобы убедиться, что за нами никто не следит, а потом шепнула уголками губ:
– Нагу.[8] Нагу Ашар.
Я согласилась, кивнув головой.
– Я говорить мой муж о тебе, – сказала она, с трудом справляясь с чужими словами. – Она хочет тебе помочь.
В персидском языке нет категории рода. Иранцы всегда путают местоимения «он» и «она». Учительница опустила глаза, глядя на свои колени. Почти неуловимым движением она вынула руку из-под свободного платья и придвинулась ко мне. Убедившись еще раз, что на нас никто не смотрит, она быстро коснулась моей руки, оставляя в ладони обрывок бумаги. На нем был нацарапан номер телефона.
– Ты звонить, – прошептала она.
Спеша с Махтаб домой, я все же рискнула забежать на минутку в магазин Хамида. В трубке послышался женский голос. Женщина назвала себя Алави и приветствовала меня на английском языке. Она пояснила, что работает у мужа учительницы и тот рассказал ей и ее матери о моем положении.
– Он спросил меня, могу ли я чем-нибудь помочь, потому что знаю английский язык, я училась в Англии. Я обещала.
Это было еще одним доказательством того, что иранцев нельзя огулом относить к категории фанатичных врагов Америки. Алави была абсолютно искренней и, разговаривая со мной, возможно, рисковала жизнью и уж определенно свободой.
– Как мы могли бы встретиться? – спросила она.
– Я должна подождать, пока представится случай.
– Как только вы сможете встретиться со мной, я сделаю себе перерыв на ленч и приеду в указанное вами место.
– Хорошо.
Бюро, в котором она работала, было далеко от дома Маммаля, далеко от школы Махтаб и даже от мечети, где проходили лекции по Корану. Трудно было организовать встречу так, чтобы у нас обеих в один день было достаточно времени и свободы для более близкого знакомства. Меня интересовало, какими мотивами руководствуется Алави, но я не сомневалась в ее надежности. Ее слова звучали искренне и сразу вызвали доверие.
Дни тянулись мучительно долго, проходили недели, а я все искала безопасный способ организовать встречу. Со времени начала работы Муди я почувствовала усиление контроля за собой. Насерин стала еще более подозрительной.
Но рано или поздно у меня неминуемо должна была появиться возможность для встречи с Алави. В четырнадцатимиллионном городе Муди не мог уследить за мной.
В один из дней я застала Насерин нетерпеливо ожидающей моего прихода. Ей позвонили, что состоится какое-то чрезвычайное собрание в университете, и она должна оставить Амира со мной. Она быстро собралась и ушла. Муди был на работе, Реза и Эссей навещали родственников.
Я позвонила Алави.
– Я могу с вами встретиться сегодня, сейчас?
– Уже еду.
– Как я узнаю вас? – спросила я.
– На мне будет черный плащ, черные брюки и платок. Я в трауре. У меня недавно умерла мама.
– Примите мои искренние соболезнования.
– Спасибо. Все в порядке, – ответила она.
