– Какая-то неисправность или кончилось масло?
– Схожу к Малихе, взгляну, что с печью. – Я постаралась произнести это как можно более непринужденно.
– Ладно.
Делая вид, что я вовсе не спешу, я поднялась к Малихе. На фарси я попросила разрешения позвонить. Она кивнула. Я знала, что, если я буду говорить по-английски, она ничего не поймет.
Я услышала голос Амаля.
– Ничего не получится, – сказала я. – Я не могу выйти из дому. Сегодня, когда я пришла, он был здесь и что-то заподозрил.
Амаль тяжело вздохнул.
– Все равно ничего бы не получилось. Я только что разговаривал с людьми из Захедана. Выпал такой снег, какой выпадает раз в сто лет. Идти через горы нельзя.
– Что же делать? – вскричала я.
– Главное, ни в коем случае не садитесь в этот самолет. Он не может впихнуть вас в него силой.
То же самое сказала мне в тот вечер Шамси, улучившая момент остаться со мной наедине.
– Не уезжай. Не садись в этот самолет. Я вижу, что происходит. Как только тебя не будет, он увезет Махтаб к сестре и вновь объединится со своей семьей. Не уезжай.
– Я и не хочу. Без Махтаб – ни за что.
Но я ощущала, как накинутая мне на шею петля стягивается все туже. Махмуди загнал меня в угол. У него было средство усадить меня в самолет – пригрозить тем, что он отнимет у меня Махтаб. Эта мысль была невыносима, как и та, что я могу вернуться в Америку без нее. Я теряла Махтаб и в том и в другом случаях.
В тот вечер я не чувствовала вкуса еды, которую через силу глотала. Едва слышала то, о чем говорили гости.
– Что? – переспросила я ханум Хаким.
Она приглашала меня завтра за покупками. В кооперативный магазин для служителей мечети аги Хакима. Туда только что завезли чечевицу, которую здесь очень трудно достать.
– Надо успеть вовремя, а не то ее всю расхватают, – сказала она на фарси.
Шамси изъявила желание к нам присоединиться. Я машинально согласилась. Мне было не до чечевицы.
В тот же вечер, когда Шамси и Зари уже ушли, Махтаб спала, Махмуди заканчивал прием пациентов, а мы с Хакимами пили чай в гостиной, на пороге неожиданно возник незваный и самый нежеланный гость. Маммаль.
Он поздоровался с Хакимами, возмутительным тоном потребовал чаю и с присущей ему ухмылкой, вынув из кармана билет на самолет, помахал им у меня перед носом.
Вся моя ярость, скопившаяся за восемнадцать месяцев, выплеснулась наружу. Я потеряла власть над собой.
– Дай сюда этот билет! – завопила я. – Я разорву его.
Ага Хаким тут же взял на себя роль миротворца. Этот добрый «человек в тюрбане», самый мягкосердечный из всех родственников Махмуди, стал спокойно задавать мне вопросы. Он не говорил по- английски. Маммаль, который мог бы переводить, молчал. Мне было трудно объясняться на фарси, но я старалась изо всех сил, обращаясь к аге Хакиму как к другу и союзнику. Он услышал мою историю.
– Вы не представляете, что мне пришлось пережить, – говорила я сквозь рыдания. – Он удерживает меня силой. Я хотела уехать домой в Америку, но он не отпустил.
Хакимы были потрясены. Ага Хаким продолжал спрашивать, и при каждом моем ответе у него на лице отражалась боль. Всплыли ужасающие подробности минувших полутора лет.
Одновременно он был сбит с толку.
– Тогда почему ты не рада тому, что можешь поехать домой и встретиться со своими близкими?
– Я бы очень этого хотела, – объяснила я. – Но он требует, чтобы я находилась там до тех пор, пока все не продам, а затем чтобы привезла ему доллары. У меня умирает отец. Разве я могу в этой ситуации заниматься делами?!
Закончив прием, Махмуди вошел в гостиную и подвергся неожиданному допросу со стороны аги Хакима. Махмуди спокойно – на фарси – ему отвечал. Он изобразил удивление, словно впервые слышал о каких-либо возражениях с моей стороны.
Наконец ага Хаким спросил:
– Разве Бетти обязательно ехать, если ей не хочется?
– Нет, – отозвался Махмуди. – Я лишь стремился сделать как лучше. – И, повернувшись ко мне, осведомился: – Ты хочешь ехать?
– Нет, – выпалила я.
– Ну так в чем же дело? Я думал, тебе следует повидать умирающего отца. Но если ты не хочешь ехать, то и не надо. – Его слова были проникнуты искренностью, любовью и уважением ко мне, глубоким почтением к мудрому совету аги Хакима.
Проблема была решена.
