Товарищи, прежде чем поделиться с вами воспоминаниями о товарище Николае Рогдаеве, я позволю себе уклониться на одну минутку в сторону и скажу несколько слов о тяжелых наших потерях вообще за последние 12-15 лет.
Хотя об этом тяжело вспоминать, почти нет сил удержаться от душащих чувств скорби, чисто товарищеской сердечной боли и слез за смерть целого ряда серьезных и, по степени своей преданности нашему движению, славных и искренних товарищей. Ведь нелегко говорить об этом, а тем более чувствовать - переживать то, что видишь, и быть беспомощным, чтобы предотвратить его.
Для всех вас известно, что прошла всего лишь одна неделя, как мы похоронили старого, для всех нас дорогого и незабвенного товарища -Марию Иссидоровну Гольдсмит, она же Мария Корн и она же Изидин - по псевдонимам в нашей революционной прессе. Стоя у могилы этого товарища, недолго тому назад, большинство из нас, - я в этом убежден, чувствовало себя какими-то сиротами без нее; ибо это большинство отдавало себе ясно отчет в том, кого оно в лице этого товарища потеряло и хоронит. Правда, это чувство было еще и потому, что мы, если не все, то опять таки большинство не только уважали Марию Иссидоровну, как одного из первых среди нас товарищей и друзей по идее, которая вместе с Кропоткиным, Элизе Реклю, Черкезовым и другими пионерами анархического революционного учения, намечала его вехи и на протяжении 35-ти с лишним лет развивала и проповедовала его.
Но - повторяю - за последние 12-15 лет мы получили целый ряд подобных страшных физических и моральных ударов. За это время над рядами Российского анархического движения, словно какой-то рок, витает и вырывает из них лучшие практические и теоретические силы. Это мы чувствуем и переживаем с такой очевидностью и с такой болью, как не пережил и не переживает никто из наших товарищей других стран.
В самые отчаянные дни борьбы нашего движения и Русской Революции за свое существование мы потеряли П.А. Кропоткина и одного из выдающихся популяризаторов идеи профессиональных союзов и славного полемиста с врагами анархизма - т. Гогели. А подошел 1925 год мы потеряли т. Черкезова, в 1926 году мы потеряли Карелина, в 1931 году мы потеряли т. Раевского, в 1932 году мы потеряли в большевистской ссылке т. Николае Рогдаева, а в начале этого рокового своими катастрофическими политическими и социальными предзнаменованиями года мы потеряли Марию Иссидоровну Гольдсмит -Корн - Изидин.
Все эти имена росли на почве Российского революционного бунтарства, выросли в гигантов- анархистов, теоретиков и практиков, и играли не последние роли в международном анархизме. Обо всех их, беря каждого в отдельности, можно много сказать хорошего и поучительного, не только для нашего молодого поколения, но и для тех из нас, кто мнит себя чересчур старыми и испытанными стражами нашего движения, при этом, не краснея и не стыдясь, совершенно безответственно и вопреки учению этого движения, заявляют: «мы личности не признаем, мы против личности, против ее начал...»
И если мы, русские анархисты, могли в свое время относительно мириться со смертью Кропоткина, Черкезова и Карелина, как со смертью почти естественной - их старческий возраст естественно парализовал их физические силы, и этим самым отымал их от нас и нашего движения, сознательно предупреждая и нас и их самих о приближении их смерти, - то мы не можем примириться со смертью других вышеперечисленных наших товарищей: и особенно мы все (или почти все), здесь присутствующие, не можем примириться с преждевременной, для нас совершенно неожиданной, и я сказал бы неразумной смертью, товарища и друга - Марии Иссидоровны Гольдсмит - Корн -Изидин. Но мертвых не осуждают. Да и на мою долю выпало говорить в сегодняшний вечер об этом нашем товарище. Я коснусь в данном случае имени Марии Иссидоровны лишь постольку, поскольку этого от меня требует вообще характер сегодняшнего нашего собрания. Мы собрались ведь для того, чтобы почтить память т.т. Николая Рогдаева и М.Гольдсмит - Корн - Изидин, и я думаю, что памяти Марии Иссидоровны будет посвящен особый доклад кем-то другим из товарищей сделанный. Лично же мне поручено говорить о т. Рогдаеве, и я считаю приятным для себя долгом сделать вам, товарищи, этот доклад, об этом неутомимом и славном революционно-анархическом борце подпольной России.
Кто такой т. Рогдаев?
Товарищ Николай Рогдаев выходец из интеллигентской семьи из Вяземской губернии. С молодых лет увлекся народовольческими идеями и был преследуем сатрапами царско-помещицкой России. В 1900-х годах он очутился заграницей, где познакомился с П.А. Кропоткиным, Э.Реклю, Марией Корн, тогда еще молодой, не активной анархисткой. Встречи его с этими товарищами, а также то, что он был уже тогда знаком с двумя иностранными языками, помогли ему разобраться в идее анархизма шире, чем он был с ней знаком по российскому бунтарству бакунинского толка 70-80 гг., и Рогдаев из западной Европы переезжает в Галицию. Здесь в городах Станиславове и Львове, он завязывает связи с революционной анархистской молодежью, создает маленькую в 7-10 человек группу анархистов-коммунистов, при помощи этой группы добывает себе документ и нелегально возвращается в конце 1902 года в Россию.
По дороге на север к своим знакомым краям он задерживается у одного из своих знакомых по Парижу и Женеве учителя из г. Брянска, Орловской губернии. Вместе с этим своим знакомым они создали в Брянске тоже группу анархо-коммунистов, и тут Рогдаев задержался довольно долго - Брянск его приковал к пропагандистской работе среди рабочих и средней интеллигенции. Но поскольку группа росла и развивала свою деятельность в области пропаганды посредством прокламаций и кружковой, постольку и полиция не спала. Полиции удалось арестовать один кружок и раскрыть приезжего пропагандиста. И Рогдаев бежит из Брянска в г. Нежин, Черниговской губернии. В г. Нежине Рогдаев встречает несколько человек ему знакомых по Брянску, тоже бежавших от полицейского преследования, но имевших родственные связи в г. Нежине. По просьбе этих своих друзей Рогдаев остается с ними в Нежине, и они создают нежинскую группу анархо- коммунистов.
Из этой нежинской группы вышло ряд хороших рабочих пропагандистов - прямых учеников «учителя» Рогдаева (в Брянске и Нежине т. Рогдаев был известен как учитель). Отсюда же из этих двух городов Нежина и Брянска был занесен анархизм на брянские заводы города Екатеринослава.
Летом 1903 года Николай Рогдаев, по поручению товарищей, перебрался снова заграницу с целью установления постоянной связи и регулярного получения анархической литературы и оружия. По возвращении из России заграницу Рогдаев встречается в Львове с членами первой своей группы и узнает, что она разрослась и создала в целом ряде городов Галиции маленькие боевые анархо-коммунистические группы и имеет прочную связь с австрийской группой анархо-коммунистов г. Вены. У т. Рогдаева рождается мысль объединить все эти группы в одну организацию. Но после первой же конференции убеждается, что «славянский дух не совместим с немецким», и он отказался от своего предложения. Но посетил Вену и венских товарищей, кое-что перенял у них для себя, кое-что передал им из своего. И отсюда направляется в Женеву, Париж, Брюссель и Лондон. Здесь он снова встречается со старыми анархистами, насобирал всякой литературы, но слишком мало анархической, и все направил через галичан в Россию. Оружие же он провез сам в город Нежин. Однако на сей раз Рогдаев не задержался в городе Нежине. Он устремляет свой взор в город Екатеринослав, где по данным нежинских и брянских товарищей была большая нужда в хорошем анархисте-пропагандисте... и неутомимый революционный боец Николай Рогдаев быстро переезжает в город Екатеринослав. В этом городе среди рабочих Брянского завода Рогдаев быстро завоевывает должную для революционно-анархического пропагандиста репутацию, и он организовывает в лице Рублевского, Яна, Олика, бросившегося впоследствии из парохода в Днепр при обстреле и погибшего в пучине днепровских бунтующих волн, и ряда других самоотверженных анархических борцов первую екатеринославскую группу анархистов-коммунистов. А через два-три месяца наш Николай создает группу в поселке Амур (близ Екатеринослава) исключительно из интеллигентов, которую после возглавлял старший Озерский - Моисей Озерский. Эта группа занялась исключительно терроризмом и была школой террористов. На этом поприще Николай Рогдаев проявил себя особенно стойким и примерным вдохновителем группы. Однако, как приезжий, он скоро принужден был покинуть город Екатеринослав и его предместье. В начале 1904 года т. Н.Рогдаев с подавленным чувством революционной боли был препровожден лично Моисеем Озерским к австрийской границе и оставил пределы России.
С этого времени т. Рогдаева нет в России. О его заграничном местопребывании знали лишь некоторые товарищи из города Нежина да Моисей Озерский из г. Екатеринослава. Так длилось больше года. Но вот наступила осень 1905 года. Вскрылось полное поражение царско-помещицкой авантюры на Дальнем Востоке в борьбе с авантюристической Японией. Внутри России вспыхивают бунты революционных тружеников. В
