остался. Кстати, до нас дошли слухи, что он имеет какое-то отношение к христопродавцам-иудеям. Не исключено, что это относится также и к Хорсадару.
Говоря это, «монах» прищурился и очень внимательно посмотрел на собеседника, проверяя, как отнесётся князь к его словам.
– Поганцы, иудеяне… Какая разница! – Андрей только рукой махнул. – Главное, что оба они, и Дрив, и Хорсадар, нечестивые колдуны.
– В самом деле, какая разница, – несколько разочарованно подхватил «монах», который втайне надеялся на более живую реакцию. – Колдовство противно Богу, от кого бы оно ни исходило. Потому мы и боремся с ним. Это священная война, князь.
В последних словах посланца с особой отчётливостью проступила ещё одна странность, которую не худо было бы разъяснить, и Андрей спросил напрямую:
– Послушай, достопочтенный. Перестань увиливать и скажи, кого ты представляешь? А то от тебя только и слышно: «мы боремся», «до нас дошли слухи»… Кто же вы такие? Пожалуй, с этого и следовало начать, хотя я был уверен, что ты послан святейшим отцом Целестием.
«Монах» усмехнулся.
– Что ж, князь, в некотором смысле ты прав. Я действительно не совсем духовное лицо и говорю не только от имени святейшего отца Целестия. Помимо него, я представляю также орден воинов Христовых и его гроссмейстера, высокочтимого Гартмана фон Гёте. А если тебе угодно знать, кто перед тобой, то я – благородный Густав фон Хюрт, один из его приближённых.
Услыхав такой ответ, Андрей недовольно поджал губы. «Монах», ошибочно истолковавший перемену в лице собеседника, поспешил заверить его:
– Не сомневайся, князь, я наделён всеми необходимыми полномочиями с обеих сторон. Да я воин; но наш орден не только рыцарский, но и духовный. И мне поручено договориться с тобой как о делах веры, так и о вопросах борьбы с нашими общими врагами.
Но вовсе не это смущало князя Андрея. Оказывается, перед ним рыцарь, помощник гроссмейстера одного из орденов, как назывались в западных землях громадные армии, которые вели нескончаемые захватнические войны, прикрываясь светлым именем Христовым!
Впрочем, чего ещё можно было ожидать… Раз речь зашла о мести киевскому выскочке, который только и ждёт подходящего случая, чтобы нарушить непрочное перемирие, без войны не обойтись. Значит, рано или поздно пришлось бы иметь дело с кем-нибудь из тамошних командоров, хотя бы с этим Гартманом фон Гёте, ежели ему доверяет сам святейший отец. Просто Андрей не ожидал, что это произойдёт так быстро, вот и всё. С другой стороны, иметь дело с рыцарями после гибели Александра как-то не хотелось.
– Я боюсь, – заявил Андрей, – что должны на этом расстаться.
– Почему? – откровенно удивился «монах».
– Поверь, дело не во мне. Если бы всё зависело от меня одного… Однако совсем недавно ливонцы пытались захватить Новгород, и только благодаря полководческому таланту моего покойного брата этого не произошло. Ты также не обижайся на меня, Густав, что напоминаю тебе о поражении твоих собратьев…
– О, какие пустяки! – воскликнул «монах».
Андрей не поверил своим ушам.
– Как пустяки?! Ваше поражение на Чудском озере ты называешь пустяками?
– Я не то имел в виду, – вздохнул посланник. – Твои сомнения, князь, сплошь надуманы и довольно легко разрешимы. Если бы ты поразмыслил хорошенько, то сам отыскал бы достойные возражения против своих же собственных слов.
Андрей не нашёлся с ответом, а потому молча воззрился на «монаха».
– Во-первых, когда миру угрожают ненавистные язычники-колдуны, можно позабыть на время о взаимных обидах. По крайней мере, так должны поступить истинные христиане.
– Вместе или порознь, нам не одолеть колдовство! – с горечью воскликнул Андрей.
– Ты так считаешь? – быстро спросил «монах».
Молодой князь с безнадёжным видом развёл руками.
– Так знай же, что колдун Дрив, отправившийся на запад по поручению короля Данилы, схвачен нашими людьми и в настоящее время находится под стражей. Как видишь, никакое колдовство его не спасло.
Андрей рванулся к посланнику, схватил его за плечи и горячо зашептал:
– А ну… повтори, что ты сейчас сказал?! Повтори!..
– Да чего ты так волнуешься, – спокойно сказал Густав фон Хюрт, стряхивая руки князя. – Говорю же, наши люди пленили Дрива после того, как клетка с ханом Бату была брошена в море.
– И его колдовство оказалось бессильным? – на всякий случай переспросил Андрей.
– Я мог бы даже предъявить тебе доказательства, – благодушно улыбаясь, подтвердил «монах». – Однако ты не был близко знаком с Дривом, поэтому не сможешь опознать некоторые принадлежавшие ему вещи. Так что придётся тебе поверить мне на слово: Дрив уже в плену, и ему не сносить головы. Теперь очередь за Хорсадаром, проклятым убийцей твоего храбрейшего брата.
– Ну… а каково второе соображение? – еле выдавил из себя Андрей. Своевременное напоминание о главном колдуне заставило его вернуться к прежней теме.
– А во-вторых, князь, я уполномочен предложить тебе простой обмен, – охотно откликнулся Густав фон Хюрт.
– О каком обмене речь?
– Услуга за услугу. Поделим по-христиански… по-братски, если хочешь, владения. Нам достанется Новгород, тебе – Киев. И никто ни на кого не в обиде.
– Что-о?!
Вновь Андрей отказывался верить услышанному.
– А ты сам посуди, – принялся втолковывать «монах». – Не спорю, один из наших орденов предпринял недавно попытку захватить Новгород. Не буду отрицать, что мы крайне заинтересованы в присоединении этой земли к своим владениям. Нам это очень важно. Однако разве король Андрей не поделится с единоверцами?
– Я пока что не король, – попытался возразить молодой князь. – И ещё не ваш единоверец.
– Значит, ты станешь и тем, и другим, причём очень скоро! – воскликнул «монах».
Андрей вздрогнул и оглянулся. Ему почудилось, что возглас прозвучал под сводами церкви слишком громко. Однако никого из прихожан давно уже не было в храме, даже служители куда-то запропастились.
– Не бойся, князь, мы одни, – успокоил его посланник. – И я могу повторить то, что сказал перед этим: ты станешь нашим единоверцем дней через восемь. А затем и королём.
– Целых восемь дней? Но почему так долго? Надо побыстрее покарать колдунов, а не то…
– Священнослужитель, который вправе произвести крещение по католическому обряду, прибудет сюда, лишь заручившись твоим твёрдым согласием, – сказал «монах», который с интересом следил за сгоравшим от нетерпения князем. Пробормотав затем что-то насчёт «Dominica in albis», он продолжал: – А за эти дни, которые в православной традиции почитаются особо священными, ты умрёшь и воскреснешь к новой жизни, как Христос. Кроме того, тебе как великому правителю есть над чем подумать. Полагаю, ты отдаёшь себе отчёт в том, что в уплату за королевский титул и оказание помощи с нашей стороны святейший отец требует от тебя непременного перехода в западную веру всех подвластных тебе земель.
– Я прекрасно понимаю святейшего отца, но зачем непременно сейчас… – залепетал Андрей, в душе которого мгновенно возродились сомнения и неуверенность.
– Подобная проницательность достойна государственного мужа, – перебил князя «монах». – Но оцени милость святого отца: всего-то одно условие в обмен на заступничество и огромное благодеяние с его стороны. Ну, а орден воинов Христовых в свою очередь предлагает тебе отказаться от претензий на новгородский престол и не мешать нам завладеть этой землёй. Мы же берём на себя устранение короля Данилы и его сына, великого князя Льва, расчищая для тебя киевский престол. Можешь вернуться в
