помолвках. Однако лицемерие и заведомый обман ей претили. И все это прикрывается высоким именем любви!
Подруги пробовали отговорить Мону от ее решения, но она была непреклонна. Им было ее жалко, но настаивать они не решались. Пусть поступает, как хочет.
— Такая девушка, как ты, Мона — красивая, образованная, хорошо воспитанная — заслуживает самого прочного семейного счастья, — сказала Алият.
— А в своем будущем, которое опирается на обман, вы уверены? — спросила Мона.
— Оно опирается на любовь! — возразила Сания.
Растерявшись, Алият пробормотала, что Хусни Хигази — человек надежный и умеет хранить тайны. Но Мона сказала только:
— Дело ведь не в том, каков Хусни Хигази.
Алият взволновалась еще больше:
— Знаешь, как бывает в кино: любая случайность может все испортить.
Сании это надоело, и она заявила не терпящим возражений тоном:
— У нас не было выбора. И теперь нам остается лишь мужественно встретить свою судьбу.
От разговора с Моной на душе у Алият и Сании остался неприятный осадок. В них пробудилась неясная тревога. Но в конце концов будь что будет — от судьбы ведь не уйдешь!
X
Мону совсем не радовала победа ее принципов и порядочности. Ее все чаще одолевали сомнения — а правильно ли она поступила? Значит, и она способна делать глупости, совершать необдуманные поступки? И она не могла не признаться себе, что по-прежнему любит Салема Али. Однако Мона отдавала себе отчет в том, что никто, кроме нее самой, не может вывести ее из тупика, в котором она очутилась.
Неожиданно в отпуск приехал брат, доктор Али Захран. Мона очень обрадовалась. Она рассказала Али о своем неудачном романе. Али огорчился. Но у него были собственные неприятности.
— Знаешь, я решил эмигрировать, — сказал он.
— Как так? — удивилась Мона.
— Честно говоря, я все давно обдумал и твердо решил уехать из Египта.
— Но ведь ты собирался поехать в научную командировку?
— А, это долгая история! Одна волокита! Мне надоело ждать, и я решил уехать.
— Но как? Куда? На что ты будешь жить?
— Я завершаю исследования по паразитологии. Пошлю свою статью приятелю, который уехал в США. Пусть покажет ее в каком-нибудь университете или научном центре. И буду ждать приглашения на работу. Мой приятель именно так и попал туда.
— Я поеду с тобой! — заявила Мона. — Я специализировалась по статистике, да и английский знаю неплохо.
— Вдвоем уезжать веселей, — засмеялся брат.
Мона и Али сообщили родителям о своем намерении. Те начали их отговаривать. Зачем куда-то уезжать, когда обоим легко сделать карьеру у себя дома, в Египте.
— Но положение в нашей стране совсем не такое, как вы думаете, — заявил брат.
— И оно не изменится в лучшую сторону, — добавила сестра.
Отец попытался воззвать к патриотизму сына, но Али грубо перебил его:
— Родина — это ведь не географическое понятие, часть земли, очерченная государственными границами. Родина — это система мышления, духовные ценности!
Отец был страшно расстроен. Сам он принадлежал к поколению 1919 года, для которого патриотизм был живой силой. Решение детей его возмущало и обескураживало. Он не находил ему никакого разумного объяснения. И страдал оттого, что и сын и дочь равно остаются глухи к его увещеваниям. С глубокой горечью он упрекал детей за то, что они хотят бросить его и мать, не желают жить с ними в родной стране.
Мона очень любила отца, но не могла с ним согласиться. Ее удивляло, что поражение воскресило в его сердце горячие патриотические чувства. А вот она умеет подчинять чувства требованиям здравого смысла. Точно так же поступают Алият, Сания да и ее брат Али. А она чем хуже?
И Мона сказала брату:
— Наша жизнь здесь лишена цели.
— А мне кажется, что я и вовсе не живу! — воскликнул Али.
— Вот почему нам надо уехать отсюда.
— Мы и уедем при первой возможности!
Мона чувствовала себя беззаботной туристкой, и разрыв с Салемом Али вдруг отодвинулся в прошлое.
Все подруги и знакомые Моны скоро узнали о ее намерении. Мона предавалась сладким мечтам о чистой любви и достойной жизни, огражденной от бед и несчастий.
Мона возвращалась из библиотеки домой и на площади Талаат-Харб вдруг увидела перед собой Салема Али. Конечно, они встретились не случайно. Впрочем, он и не собирался этого скрывать.
Салем протянул ей руку.
— Мне сказали, что ты собираешься уехать с братом в Америку. Я счел своим долгом попрощаться с тобой.
— Спасибо, — Мона холодно пожала его руку.
Но он, не обращая внимания на ее возмущенный вид, продолжал идти рядом с ней. Мона рассердилась.
— Я уже поблагодарила тебя за внимание!
— А я все равно не уйду, — невозмутимо возразил Салем.
— Это почему же? — с напускным равнодушием спросила Мона, — Теперь я твердо знаю, что люблю тебя. Это чувство на всю жизнь!
Мону захлестнула волна жгучей радости. Она даже глаза закрыла, но тут же постаралась справиться с собой.
— Все уже решено.
— Прошу тебя, пойдем в «Чайный домик».
По дороге Мона поняла, что все ее планы и намерения рассыпались в прах. А Салем торжествующе говорил:
— Любовь важнее всего на свете! Остальное — пустяки, не стоящие внимания. — Он вопросительно взглянул на свою спутницу: — Ты правда уезжаешь?
— Я уже сказала — да!
— А если бы я поехал с тобой?
— А что тебе мешает?
— Профессия! — засмеялся Салем. — Никуда не денешься — придется оставаться в психиатрической клинике.
XI
Марзук Анвар и Алият Абду были зачислены на государственную службу одним приказом. Ее направили в министерство социального обеспечения, его назначили инспектором просвещения в Бени- Сувейф. Назначения были очень хорошие, но радость молодых людей была омрачена — ведь она остается в Каире, а он уезжает в Бени-Сувейф. А как же свадьба?
