— Приглашение к ужину остается в силе. Привет милой мамочке.
XIV
Салем Али был вне себя от ярости. Ему хотелось избить Мону, опозорить ее на весь свет. Он почти не сомневался, что она сошла с ума. Ведь он знал, что Мона — глубоко нравственная девушка из порядочной семьи. Да разве он захотел бы на ней жениться, будь это не так? Но младший брат Салема — Хамид был уверен, что его гнев скоро пройдет. Он даже позволил себе сказать:
— И тем не менее ты ее любишь.
— Вовсе нет! Ты скоро в этом убедишься.
Хамид очень любил брата и считал, что хорошо его знает, а потому рискнул пошутить:
— У тебя, милый брат, самые буржуазные взгляды на все, в том числе и на брак.
— Это вы думаете только о выгоде, о своих эгоистических интересах! Но погодите… — в бешенстве закричал Салем.
— Ты, как юрист… — пытался продолжать Хамид, но Салем не дал ему договорить:
— Вот сам увидишь!
Салем вновь впал в отчаяние, которое не раз охватывало его с тех пор, как он познакомился с Моной Захран. Чтобы отвлечься, он решил поехать в кабаре «Маркиб аш-Шамс» неподалеку от Большой пирамиды. Хотя было прохладно, Салем выбрал столик на открытом воздухе. Он попросил официанта позвать Самиру выпить с ним виски. Самира, танцовщица из кордебалета, была его давней приятельницей. Ей было за тридцать, однако фигура сохранилась прекрасно. К тому же обходилась она недорого. Самиру очень удивило внезапное появление Салема после многомесячного отсутствия. Она изобразила возмущение, и вместо того чтобы поздороваться, кокетливо бросила:
— А-а, изменник, вернулся!
Потом присела и взяла рюмку. Она сразу заметила, что с Салемом что-то произошло, — прежде у него не было обыкновения пить залпом. Вообще он ей нравился своей обходительностью и щедростью. Да и автомобиль, пусть небольшой, также играл какую-то роль. Самира шутливо заметила:
— Что-то сегодня ты пьешь, как верблюд!
— Я буду ждать тебя после представления, — предупредил Салем.
Самира вовсе не собиралась отказываться от его предложения, но решила набить цену:
— Не стоит.
Они многозначительно посмотрели друг на друга.
— Сегодня я занята.
— Ах так!
— Как-нибудь в другой раз.
— Где твоя дочка?
— У матери она, разве ты не знаешь?
— У меня появилась неплохая мысль, — сказал Салем, выпив еще рюмку.
— Это какая же?
Хотя Салем был уже пьян, он не сразу решился ответить ей. Он знал, что совершает, пожалуй, самый безрассудный шаг в своей жизни. Но тут же устыдился собственной слабости и сказал решительно:
— Я хочу, Самира, чтобы мы жили вместе!
— Надумал, нечего сказать, — пробормотала танцовщица.
— Ты не поняла, о чем я говорю!
— Чего ж тут не понять!
— Я хочу на тебе жениться, — объяснил Салем, уставившись в рюмку.
— Ты пьян! — рассердилась Самира, — Не валяй дурака.
— И мы сегодня же начнем совместную жизнь! — Взяв танцовщицу за руку, Салем продолжал: — Дочка твоя пусть остается у бабушки, а я буду давать деньги на ее содержание. Конечно, я небогат, но не так уж и беден.
— Ты серьезно? — Самира все еще не могла поверить.
— Если ты согласна, не будем терять времени.
— С чего это ты? — спросила танцовщица.
— Я хочу остепениться, связать свою судьбу с разумной женщиной, а не с капризной лгуньей. Ты готова забыть прошлое и начать новую жизнь?
— Но ведь поздно, шейх уже спит[9],— с нервным смешком сказала Самира.
— Подумаешь! Придем утром, когда он проснется, — заявил Салем, вставая из-за стола.
XV
Выслушав сестру, доктор Али Захран пришел в ярость. Внутри у него все кипело, но лицо его выражало только искреннее сочувствие. Пытаясь успокоить сестру, он сказал:
— Да как он посмел! Так обойтись с честной девушкой из порядочной семьи!
— Не надо больше о нем.
— Но ведь это оскорбление и мне!
— Поговорим лучше об отъезде.
— К сожалению, надо еще преодолеть столько бюрократических рогаток! Но ничего, у меня хватит терпения! Я добьюсь своего.
— А я и дня не хочу оставаться в этой стране!
— Жаль, что ты не умеешь сдерживаться. Зачем было под влиянием минутной вспышки порывать с таким человеком, как Салем Али?
Мону душили слезы отчаяния, но она только повторила:
— И дня здесь не останусь!
— Он ведь очень хороший человек и любит тебя.
— Довольно об этом! Я прошу!
— Иногда я задаю себе вопрос: почему мы всегда считаем себя правыми?
— Потому что мы правы, — улыбнулась Мона.
— Поражение слишком потрясло нас.
— Но и многое прояснило.
— Разреши мне поговорить с Салемом Али.
— Ни за что! — Мона в ужасе вскочила со стула.
— А если немного подумаешь?
— Нет и нет!
— Может быть, ты хочешь…
— Я хочу уехать отсюда! — перебила она.
Доктор Али досадливо пожал плечами, попрощался и вышел из дому. Зайдя в ближайшую аптеку, он позвонил в контору кинорежиссера Мухаммеда Рашвана. Ему ответили, что тот уехал в студию «Миср». Доктор попытался позвонить туда, но номер был занят. Али сел в машину и помчался в студию. Было уже десять часов вечера, и ему сказали, что Рашван уехал ужинать в ресторан «Ямайка». Доктор Али поехал в ресторан прямой дорогой — через пустыню. Он поискал Рашвана в саду, заглянул в зал, но тут хозяин сказал ему, что устаз Мухаммед еще не приезжал. Али решил подождать у входа. Около одиннадцати подъехала машина. Из нее вышли двое. Швейцар показал на одного из них:
— Вот устаз Мухаммед Рашван.
За режиссером медленно шел Марзук Анвар в кожаной куртке и форменных брюках цвета хаки.
