— Наши солдаты проникли в тыл врага и нанесли ему чувствительный удар. Говорят, скоро начнется общее наступление!
Ашмави удовлетворенно кивнул.
— Наша авиация тоже действует успешно. Пришел наш черед.
Ашмави задумчиво жевал лепешку.
— Ему выдали трехколесную тележку, — сказал он. — На ней можно ездить, отталкиваясь руками. Ну, правда, далеко не уедешь.
Хусни не сразу понял, что старик опять рассказывает про своего молодого соседа, который потерял на фронте обе ноги.
— Ну и хорошо. Очень хорошо.
— Как, по-твоему, Ашмави, он может жениться? — спросил Абду Бадран.
— Бабка его говорит, что она уже ему невесту подыскала.
— Женитьба вознаградит его за страдания, — заметил Хусни Хигази. — Человек все может перенести, но только не одиночество. Оно убивает человека…
— Ибрагим не утратил мужества и многого добился, — сказал Абду.
— Твой сын получил образование, а это большое дело! — заметил Ашмави.
Абду Бадран подсел к Хусни, словно ему не терпелось рассказать приятную новость. Хусни спросил, как идут его дела.
— Алият встретила хорошего парня, — сказал Абду.
— Неужели?
— Он чиновник. А брат у него адвокат.
— Да благословит их аллах!
Абду замолчал, что-то обдумывая.
— Вот, правда, говорят, что он в тюрьме побывал.
— Разве таких берут на государственную службу? — удивился Ашмави.
— Он сидел за политику, — добавил Абду.
— Очевидно, честь его не запятнана, — объяснил Хусни Хигази.
— Вот и Ибрагим так считает, — добавил Абду. — Не то он постарался бы положить конец их знакомству.
— Один раз и меня посадили за политику, — объявил Ашмави.
— Один-единственный! — усмехнулся Абду. — А ты лучше скажи, сколько раз тебя сажали совсем за другое!
— К твоему сведению, торговля наркотиками — та же политика! И она тоже не пятнает честь человека!
— Ну хорошо. А воровство и грабежи?
— Самое молодецкое занятие! — с гордостью сказал Ашмави.
— Ты уж скажешь! — засмеялся Абду.
— Чего только не делается на белом свете! — печально сказал Ашмави. — Бабы выходят на улицу чуть не голыми, человек попадает в чиновники прямо из тюрьмы, а израильтяне захватывают чужую землю.
Разговор оборвался. Все трое молча слушали радио. Передавали патриотические песни.
XXXVII
Алият работала в своем кабинете, когда к ней вошла продавщица из магазина Самры Вагди. Она рассказала, что совсем сбилась с ног, разыскивая Алият, — хозяйка просит ее прийти к ней в магазин на улице Шериф. У Алият тревожно забилось сердце. Конечно, Самра оказала ей большую услугу. Но ведь она ее отблагодарила! Правда, Алият еще тогда почувствовала, что Самра как будто хочет близкого и постоянного знакомства. Ее настойчивость испугала Алият, и с тех пор она всячески избегала встреч с Самрой. Почему эта женщина так упорно не хочет оставить ее в покое? Это было непонятно, а потому пугало. Самра происходила из знатной семьи и имела большие связи. Алият успела заметить, что между Самрой и доктором, который делал операцию, близкие отношения. Что могло их связывать — эту богатую, красивую женщину и врача, чья клиника казалась похожей на морг?
Алият решила пойти вечером к Хусни и посоветоваться с ним. Выслушав ее рассказ, он нисколько не удивился и с небрежным цинизмом, который всегда отталкивал ее, сказал:
— Самра в тебя влюбилась!
Она привыкла к его двусмысленным шуткам, но на этот раз ей стало не по себе.
— Я не понимаю…
— Милочка, ты отлично все понимаешь!
Алият нахмурилась.
— Надо ждать неприятностей!
— Каких неприятностей? — испуганно переспросила Алият.
Хусни Хигази рассказал Алият о прошлой и настоящей жизни Самры Вагди.
— Что поделаешь?! Несчастья, интриги, взлеты, падения…
— Я к ней не пойду, — испуганно прошептала Алият. — Ты можешь оградить меня?
— Попробую, — сказал Хусни, — но не обещаю.
Он сдержал слово — пригласил Самру к себе. Угощал ее коктейлем и молчал.
Самра не спускала с него пристального взгляда, прекрасно понимая, что он тянет время.
— Ну, хватит валять дурака, — сказала она наконец, — зачем ты меня позвал?
— С этой девочкой у тебя, кажется, вышла промашка. — Хусни попробовал перевести все в шутку.
— Она не пришла.
— Но побывала у меня.
— Ты ей сказал что-нибудь?
— Видишь ли, она не похожа на тех девиц, с которыми ты привыкла иметь дело. Оставь ее в покое. Она выходит замуж. — Хусни. старался говорить как можно спокойнее и убедительнее.
— Мерзавец! — крикнула Самра.
— Ну не надо так!
— Ты знаешь, что будет, если меня рассердить?
— Но у тебя нет причин сердиться.
— А уж об этом предоставь судить мне.
Хусни Хигази почесал подбородок.
— Но разве можно принудить силой?
— Ты что, забыл, как это делается?
— Самра! Ведь Алият, как и ты, много страдала! А сейчас она собирается выйти замуж…
— Этому не бывать!
— Но ведь ты не злая женщина… — вновь попытался уговорить он Самру.
— Плохо ты меня знаешь!
— Как ты можешь ей помешать, дорогая?
— Расскажу жениху всю правду.
— Ты этого не сделаешь!
— Еще как сделаю!
— Не верю.
— А вот увидишь!
Хусни понял, что его заступничество окончилось полной неудачей. Он молча направился к бару.
